Алекс безгранично любила этот дом.
Чейза представили Николе, которая приняла его настолько же холодно, насколько Пенни тепло. Целования руки не было. Как только он отвернулся, Ник поймала взгляд Алекс и одними губами спросила:
— Зачем?
Та в ответ только пожала плечами.
Все устроились в гостиной. Девочки тут же умчались в сад.
— Куда это они? — поинтересовался Чейз.
— О, они отправились на чаепитие с Хубертом, — объяснила Пенни.
— С Хубертом? — переспросил он.
— Это выдра.
— Ах да, конечно. Прекрасное создание, выдра.
— Ведь правда, да? Они в нем души не чают. А Хуберт обожает Розамунду и Дейзи. Мы все их любим. Вы должны гордиться своими воспитанницами. — Она протянула ему блюдо. — Сандвич?
Ага! Вот он — момент истины.
— Вот эти сделаны по моему новому рецепту. — Пенни указала на одну половину блюда. — Я называю их сандвичами с тунцом.
— Э… Еще не пробовал такого.
— Есть такая средиземноморская рыба — тунец. Я тут получила письмо от кузена из Кадиса, он пишет, что из нее получаются прекрасные сандвичи, в которые добавляют сметану. Но так как я не ем ничего животного, пришлось придумать свой вариант. Вместо тунца получился тунец. Рыбу я заменила солеными огурчиками.
Она показала на другую половину блюда.
— А это мои обычные сандвичи. Из чины. Всем очень нравятся.
— Из чины?
— Да, это своего рода ветчина, приготовленная из овощей, которые сворачивают в рулет и тонко нарезают. Все говорят, что это даже вкуснее, чем настоящая ветчина.
Алекс перехватила его взгляд.
«Только посмей обидеть ее. Только посмей! В жизни тебя не прощу!»
— Леди Пенни, это звучит заманчиво, — мягко сказал Чейз, и на миг даже Алекс поверила ему. — Благодарю вас. Возьму парочку.
В конце концов он съел по три сандвича каждого вида и попросил Пенни записать для него рецепт. Потом похвалил выпечку Николы и выслушал последние соображения по поводу ее последнего увлечения — решения технической проблемы прокладки туннеля под Темзой.
Даже ежик не стал сворачиваться в комок у него на руках, подставив свой шелковистый животик, чтобы Чейз его осторожно погладил.
Чейз не допустил никакого непростительного шага и держал себя как джентльмен. Ну если только был непростительно обворожителен…
Когда все прощались, уезжая. Пенни насмешливо шепнула Алекс на ухо:
— Ну-ка скажи, что чувствуют те, кто влюблен?
Безнадежность — пронеслось в голове Александры.
И ведь действительно безнадежность, потому что так оно и было.
Глава 27
На следующее утро у себя в конторе Чейз схватился за бок и простонал.
Барроу искоса посмотрел на него.
— Это по поводу банковских счетов?
— Нет, это чина. А может, и тунец.
— Не буду расспрашивать дальше.
— Правильно. Не хочу об этом говорить.
Закинув руки за голову. Барроу зевнул.
— Ты знаешь, я обратил внимание, что в последние недели кукла Дейзи не болеет.
— Полагаю, мое пребывание в постели доставило девчонкам больше развлечений.
— Хм, — Барроу задумчиво посмотрел в окно. — Говоря о постели… Позволю себе заметить, что у тебя уже несколько недель не было женщины.
— О да! Мне наконец удалось выдержать целибат в течение этих нескольких недель. Все, что я мог делать, это стараться не умереть. — Прищурившись, Чейз посмотрел на брата. — Вообще-то ты, о чем? Только не говори, что собираешься уговаривать меня никуда не отправлять девчонок.
— Я собирался предложить тебе жениться на мисс Маунтбаттен. И оставить девочек при себе.
— Что? Это невозможно.
— Разве ты не влюблен в нее? Я даже думал, что ты ее любишь.
Чейз не стал отвечать Барроу. Он с легкостью избегал неудобных вопросов. У него был огромный опыт избегать даже мыслей на эту тему.
— Неважно, что я чувствую к ней, — сказал он. — Я никогда не женюсь. И ты знаешь причину.
— Но твоя причина неубедительна.
— Я виноват в смерти своего кузена. И не хочу вместе с моими жалкими потомками занимать место Энтони. Герцогский титул должен был по праву принадлежать ему — Чейз замолчал, но потом решил высказаться до конца. — Если не он, то ты тоже мог получить титул. Из нас двоих ты старший. В нас обоих течет кровь Рейно.
Откинувшись на спинку стула, Барроу скрестил ноги.
— Значит, хочешь поговорить об этом?
— Можем, конечно. Из тебя бы получился гораздо лучший герцог, чем я. — Чейз показал на груду документов, за которыми стояли власть и собственность. — Думаешь, я не смогу передать это все тебе? Половину по крайней мере?
— Боюсь, не можешь. Собственность закреплена за тобой.
— Тогда начни хотя бы присваивать ее или делай что-нибудь в этом роде.
Барроу хмыкнул.
— Приму к рассмотрению.
— Я серьезно!
— Чейз, став герцогом, ты будешь одним из лучших пэров Англии. Ты хотя бы заботишься о тех, кто зависит от тебя. Знаешь, от моего внимания не ускользнуло, что, после того как на нас свалилось все вот это, ты приказал мне открыть по меньшей мере шесть доверительных фондов «Для верных слуг». Я видел твоих слуг. Они совсем даже не верные.
Чейз вздохнул. С этим было трудно спорить.
— Поэтому я предположил, что являюсь не единственным незаконнорожденным, которого произвел на свет твой отец. — После паузы Барроу тихо спросил: — Думаешь, девочки тоже?
— Не знаю. — Чейз закрыл глаза. — Возможно… Но как я могу быть уверен? Да это и неважно. Я собираюсь обеспечить их: школа, приданое, фонды.
— Значит, ты собираешься заботиться о бастардах твоего отца, но не о своей собственной семье?
— Проклятье! О какой заботе ты говоришь? Это ведь просто деньги.
Лицо Барроу окаменело.
— Ах, ну конечно!
— Ты не так меня понял. — Чейз мысленно выругал себя за неосторожность. — Но это прекрасная иллюстрация к моей мысли. Плевал я на эти заботы. Дружбу я еще смогу вынести. Но опекунство? Семью? Точно нет! После убийства Энтони я повез его тело в Бельвуа. Заранее экспресс-почтой отправил туда печальную весть, но почему-то ее там не получили. Дядя узнал обо всем, только когда увидел мертвого сына. Ты знаешь, что это такое, когда на твоих глазах у человека разрывается сердце?
Барроу покачал головой.
— А я знаю. И не хотел бы увидеть это вновь.
