Результат получился ошеломляющим.
Проводя время наедине, они всегда много целовались. Это были поцелуи страстные, нежные, мимолетные, тайные. Но если бы ей было известно, какими волнующими могут быть поцелуи в ярости и гневе, она бы устраивала ему скандалы каждую ночь.
Они вцепились друг в друга, как в рукопашной, каждый словно наказывал другого за не выраженный в словах проступок.
Ей не хватало жара его тела, его запаха.
Ей нужно было ощущать под своей рукой его возбужденную мужественность и солоноватость его кожи у себя на языке.
Как долго она была этого лишена! Слишком долго — это его вина.
Подхватив под ягодицы, он поднял ее и усадил на стол. Бумаги и перья полетели на пол.
В какой-то момент они прекратили бороться друг с другом и начали бороться за обладание пространством между собой, превратились в союзников в войне с одеждой. На поле битвы выступили пуговицы, шнурки, завязки, которые в конце концов были завоеваны. Нижние юбки отмаршировали на север. Его сорочка превратилась в белый флаг капитуляции, который медленно спланировал на пол.
Когда обнаженная кожа прикоснулась к обнаженной коже, объявший их жар стал настолько нестерпим, что у них одновременно перехватило дыхание.
Его жадный рот и жадные руки заставили ее лечь на стол. Ему хотелось всей тяжестью навалиться на нее.
Не сейчас!
Ей пришлось задвигаться, заворочаться, перевернуться — теперь он сам лежал спиной на столе, а она сидела на нем, широко расставив ноги.
Вот так! Так намного лучше.
Алекс охватила взглядом его сильный рельефный торс, провела рукой по напряженным мускулам и связкам, легонько царапая кожу ногтями. Он вскинул бедра, упираясь возбужденной плотью ей в живот. Агрессивно. Нетерпеливо.
Не сейчас! Еще не время.
Наклонившись, она поцеловала Чейза, провела языком вниз, вдоль шеи, одновременно покусывая. Потом спустилась к груди, поласкала соски, наслаждаясь каждым свистящим вдохом, каждым сдавленным стоном, которые ей удавалось извлечь из его тела.
Чейз дотянулся до ее волос, выдернул шпильки из зачесанных наверх прядей и собрал в пригоршню рассыпавшиеся локоны. Когда он резко потянул ее волосы назад, дрожь предвкушения охватила Алекс до кончиков пальцев на ногах.
Ему удалось взять себя в руки, и он воспользовался этим моментом, чтобы еще больше раззадорить ее: их языки встретились, зубы стукнулись.
Потом Чейз начал сдвигать ее вниз вдоль своего тела. Еще вниз, еще дальше вниз, пока до нее не дошло, чего ему хочется.
Прекрасно. Она уступит его желанию, но не сразу.
Очень медленно Алекс принялась расстегивать пуговицы на его брюках, затем просунула руку внутрь и вытащила наружу толстый, напряженный член, принялась покрывать его легкими поцелуями.
Чейз зарычал, как дикое животное, и сильнее дернул ее за волосы.
— Алекс, ты меня убьешь…
Ну уж нет!
Алекс еще никогда не ощущала себя такой могущественной. Для большинства людей она была маленькой, хрупкой и незаметной. Практически невидимка. Но сейчас она заставляла трепетать мужчину, всего лишь легко касаясь его, заставляла умолять, чтобы она дотронулась до него губами.
Алекс провела языком от основания до головки, а потом взяла его восставшую плоть в рот.
Глубоко вздохнув. Чейз отпустил ее волосы, вскинул бедра, глубже входя в нее.
«Прими в себя больше, — умоляло его тело. — Еще больше!»
Ей тоже хотелось этого.
После нескольких ласкающих движений языком она выпустила член изо рта, приподнялась, завернула юбки до талии и прижалась к нему бедрами. Упершись руками Чейзу в грудь. Алекс задвигалась на нем вперед-назад.
Да! Да! Да!
Чейз схватил ее бедра и задал ей более быстрый темп. Член давил на чувствительный бугорок. Волна за волной накатывало наслаждение.
Алекс поймала взгляд Чейза и, воодушевившись, продолжила скакать на нем. Теперь еще быстрее, приоткрыв рот и задыхаясь. От наслаждения в голове плыл туман, который становился все гуще, пока луч света молнией не пронзил его насквозь, заставив засиять все вокруг. Она ощутила себя на краю обрыва.
Оставаясь на нем верхом, Алекс пережила пик наслаждения, но продолжала скакать, чтобы доставить удовольствие Чейзу.
Бедра у него закаменели — он был на грани.
— Чейз, — шепнула Алекс. — Останься со мной.
Ответа не последовало — ни словом, ни действием. Он лежал, запрокинув голову. На шее резко обозначились жилы. Глаза крепко зажмурены. Вцепившись ей в бедра, в своем темпе он направлял ее движения. Быстрее, быстрее, еще быстрее! И вот…
Чейз выплеснулся семенем, освобождаясь.
Вдруг стало тихо. Слышно было только его хриплое дыхание.
Он притянул ее к себе, прижал к груди. Она приложила ухо, слушая, как бьется его сердце.
— Ты где? — тихо спросила Алекс.
Чейз заговорил словно одурманенный:
— Здесь. На письменном столе. Лежу под тобой.
— Нет, я имела в виду, где ты бываешь в самом конце. Ты всегда в самом конце вдруг куда-то исчезаешь. Я не знаю, где и с кем ты находишься в тот момент, но только не со мной.
Он погладил ее по волосам.
— Не уверен, что понял тебя.
— Я вообще-то тоже.
Она подтянула рукава вверх, на плечи, торопясь быстрее уйти. Если он может исчезать в какие-то неведомые дали, то она тоже способна на это.
— Это случилось в последний раз. Я не могу быть твоей любовницей, или как ты там это называешь.
— А я не могу предложить тебе ничего другого.
— Даже и не мечтала, что предложишь.
Ложь! Она мечтала об этом еще до того, как узнала его имя, и продолжала мечтать всего лишь пять минут назад.
Глупость невообразимая!
А все потому, что ему суждено быть герцогом.
Такие девушки, как Алекс — наполовину американка, на четверть испанка, на четверть островитянка, круглая сирота, католичка, простолюдинка, — не становятся герцогинями.
Таких, как Алекс, одноклассницы даже не приглашают к себе домой на каникулы.
Такие, как Алекс, получают слишком мало, работают слишком много.
Таких девушек шиплют, или бесцеремонно оглядывают с головы до ног.
Глава 29
Чейз сидел за столом с бокалом бренди и просматривал письма, которые пришли от директоров лучших в Англии школ для девочек.
Каждый приглашал поступать именно в его школу Обещание мистера Рейно сделать щедрые взносы творило чудеса.
