— Ой, извини! — хлюпнув носом, отстранилась Алекс от подруги. — Тебе вполне достаточно одного плачущего создания. Не хочу становиться вторым.
— Не говори глупости. И не сдерживай себя. — Эмма забрала у нее малыша и, устроившись в кресле, расстегнула платье спереди. — Вот если бы и тебя можно было успокоить, накормив как следует или сменив пеленку.
— Я чувствую себя так глупо. Позволила себе поверить, что Чейз любит меня, что мы будем вместе. А через день мечты разбились вдребезги.
— Что, если все еще можно собрать заново? Ты же знаешь, он любит тебя.
— Дело не в этом. Он не позволяет никому любить себя.
Пока Алекс наблюдала, как подруга кормит ребенка грудью, ее сердце сжалось от боли. Она никогда не думала, что выйдет замуж, никогда по-настоящему не мечтала о собственных детях. Но вот ее сердце открылось для этой мечты. Мечты о детях проникли в ее сердце и поселились там.
Теперь надежды исчезли, но место в сердце для них осталось, пустое и тоскующее. Рядом с двумя нишами, которые носили имена Розамунда и Дейзи, рядом с небольшой пещерой, предназначавшейся для Чейза.
Они услышали, как постучали во входную дверь.
— Хан откроет, — сказала Эмма и, понизив голос, добавила: — Может, это он?
— Нет не он, — громко произнесла Алекс.
Но ее мысли пришли в смятение. Что, если это действительно он? Это может быть он. А ей хочется, чтобы это был он? Вдруг он попросит ее вернуться?
Может, он принес бриллиантовое колечко — опустится на одно колено, попросит выйти за него… А, потом посадит перед собой на своего единорога, и они поскачут в лучах закатного солнца…
Размечталась! Ну в самом деле. Алекс!
В дверном проеме возник дворецкий Хан.
— Ваша светлость, там пришла женщина, которая собирает по подписке пожертвования для благотворительного фонда.
Взяв в руку вилку. Алекс вонзила ее в торт.
Все понятно? Воображение опять подвело ее. Она больше не верит себе — во всяком случае всему, что имеет хоть какое-то отношение к Чейзу. Ей нужно преодолеть эту боль, чтобы стать сильнее. И тогда тоска по нему постепенно, шаг за шагом будет уходить из ее сердца.
Глава 34
Три недели спустя в берлоге Чейза все еще продолжались работы по благоустройству.
— Левый угол нужно приподнять, — заявила Дейзи.
Чейз отложил молоток и отступил назад. Вот дьявол, она права. Полка висит немного криво.
Достав ключ, он отомкнул ящик, где держал инструменты — по крайней мере, некоторые, чтобы до них не добралась Розамунда, — но вместо измерительной штанги обнаружил что-то, что зашуршало у него под рукой. Это оказался небольшой плоский пакет, завернутый в ткань кремового цвета и перевязанный бледно-фиолетовой лентой.
Он совершенно забыл о нем.
Чейз улыбнулся — ирония судьбы. Подразумевалось, что это будет подарок Александре, а теперь выходило, что это подарок ему самому. Подарок, который он преподнес себе несколько недель назад, даже не догадываясь об этом.
Предлог, чтобы пойти к ней!
Ну наконец-то.
— Вы скоро? — Стоя на стремянке. Розамунда поддерживала полку в нужном положении. — У меня руки устали.
— Радуйся, что ты не ломала их, — язвительно заметила Дейзи. — Приподними повыше. Твоя сторона сползла вниз. — Девочка явно наслаждалась возможностью покомандовать.
— Можете оставить полку в покое, — сказал Чейз. — Мне нужно уйти прямо сейчас.
— Уйти? Куда? — поинтересовалась Розамунда.
— Поговорить с мисс Маунтбаттен.
— Ну наконец-то!
— Можно, мы тоже пойдем? — попросила Дейзи.
— Не в этот раз, дорогая.
Чейз должен был пойти туда один, и надо было сделать это сегодня, до того, как он под каким-нибудь предлогом отговорит себя.
Подарок был небольшой: совсем не такой, какого она заслуживала, — но ему хотелось преподнести его Алекс, пусть даже она и откажется.
При некотором везении и с многочисленными извинениями… Разве это чересчур самонадеянно — рассчитывать на то, что она примет его подарок? Возможно, самонадеянно, но попытаться нужно.
Он влетел в холл, где Барроу уже надел шляпу.
— Нужно отложить встречу в банке. Я еду к Александре.
Барроу бросил шляпу на комод.
— Ну наконец-то!
— Она не захочет встретиться со мной. — Чейз изогнулся, продевая руки в рукава плаща. — Как убедить ее, чтобы она выслушала меня? Что сказать?
— Ты сам все знаешь. Не пойму, что я должен тебе подсказать?
— Ты прав. Зачем я спрашиваю совета у человека, который сделал предложение своей будущей жене в галантерейной лавке?
— По крайней мере, мое предложение было принято.
— Грубо. Барроу.
— Но правдиво.
Чейз расправил отвороты плаща. Действительно, множество приемов убеждать он накопил за свою жизнь — сегодня они все ему потребуются.
— Господи, это ведь все бессмысленно! Я так бессовестно обошелся с ней. Ты даже не представляешь.
Брат пожал плечами.
— Значит, ты совершил ошибку.
— Ошибку?
— Ладно, несколько ошибок.
— Бери больше — несколько дюжин.
— Количество не важно, — отмахнулся Барроу. — Если ты ее любишь…
— Что значит — если? Ты ведь понял это раньше меня.
— Если ты действительно ее любишь, — напряженно, но терпеливо повторил Барроу. — Александра сможет простить тебя. Подумай о том, сколько твоих ошибок я стараюсь не замечать каждый день.
— На мои ошибки и недостатки ты смотришь сквозь пальцы. Тебе они нравятся, поскольку позволяют чувствовать свое превосходство надо мной, а тут еще твоя преданность всем этим ханжеским принципам…
— Я предан тебе, идиот! Ты мой лучший друг и единокровный брат, — перебил его Барроу. — Никто из тех, кто любит тебя, не считает совершенством. И если вдруг каким-то чудесным образом ты превратишься в настоящего джентльмена, мы пройдем мимо, не узнав тебя.
Чейз решил было возмутиться, но понял, что ему на самом деле не хочется этого.
— Все, что ты можешь пообещать ей, — это самого себя. И этого будет вполне достаточно. — Барроу положил ему руку на плечо. — Ты самоценен.
Чейз имел репутацию человека беспримерно обходительного, способного на искреннее проявление чувств. Но судя по всему, сказалось долгое отсутствие практики. Объятие, которым он обменялся с братом, получилось самым неуклюжим в его жизни, вызывающим смущение.
