— Я считала их своей семьей, однако даже не знала, что у Сары и Джошуа есть сын и другая семья в Соединенных Штатах.
В ее глазах мелькнула боль. Вот почему он был рад, что утратил способность любить. Изгнанная из своей семьи, Калли создала новую, а теперь выяснилось, что для членов этой новой семьи она менее близкая, чем думала.
— Калли, они были рабами. Ты всегда воспринимала их как людей, как тех, кто для тебя важен, и ты их официально освободила, но часть их жизни прошла в условиях рабства и была им сформирована. Для рабов быть очень осторожными — вопрос выживания. Эта самозащита превратилась у них в глубоко укоренившуюся привычку.
— Но они были свободны уже три года, с тех пор, как мы переехали в Америку, — с грустью заметила она. — Неужели они не понимают, что я помогла бы им съездить к сыну и его семье?
Гордон нахмурился и пытался найти объяснение, которое звучало бы разумно для них обоих.
— Когда вы приехали в Вашингтон, ты была хозяйкой. Это ты дала им свободу, предоставила дом и работу, платила деньги. Да, ты была им другом, они тебя любили, но при этом у тебя была власть. Не рассказывать тебе больше, чем необходимо, — это нормально для них.
— А переезд в Балтимор нарушил эту схему. Мир перевернулся вверх тормашками, дети больше не дети, а их бабушка и дедушка превратились в самостоятельных личностей. — Калли печально улыбнулась. — Да, это болезненная перемена.
Несмотря на выражение боли в ее глазах, она адаптировалась к новому положению вещей на удивление хорошо. Многие женщины на ее месте сейчас бы рыдали и чувствовали себя обиженными.
— Они превращаются в бабочек, способных летать, — сказал Гордон. — Это хорошо.
— Да, но они улетают от меня.
— Так обычно и бывает с детьми, даже в нормальных условиях.
Калли вздохнула:
— А моя жизнь не нормальная. Я предполагала, что мы будем и дальше продолжать жить так, как последние три года, одной семьей. Но сейчас понимаю, что это изначально была временная ситуация. Поскольку была счастлива, я не заглядывала далеко в будущее. А теперь я туда смотрю и совершенно не представляю, что там.
— Ты уже бабочка, выбирай свой цветок! — небрежно бросил Гордон. — Но не старайся разом окинуть взглядом весь луг, полный цветов, это тебя запутает.
Калли улыбнулась:
— Хорошая метафора, но не знаю, как далеко ее можно продолжить.
— Ладно, давай начнем с этого. Отвлекись пока от мыслей о семье и подумай, где бы ты хотела жить? Здесь? Вернуться в Вашингтон? В Англию?
В ожидании ее ответа Гордон затаил дыхание. Калли нахмурила лоб.
— Мне многое нравится в Америке, но мои корни все-таки в Англии. Я бы выбрала Англию, будь все так просто. Я считала, что моя семья тут, но это не так, и теперь мне нужно многое переосмыслить.
— Суть твоих отношений с Адамсами не изменилась, — мягко промолвил Гордон. — Ты их любишь, а они любят тебя. Скоро ваши жизни не будут так тесно связаны, как раньше, однако вы все равно останетесь дорогими и самыми любимыми друзьями.
— Но не семьей. Кровное родство имеет значение. Наверное, мне следует вернуться в Англию. Выяснить, кто же из родных был настолько неравнодушен к моей судьбе, что нанял тебя. Пожалуй, я могла бы открыть швейную мастерскую в каком-нибудь городе вроде Бата. Если я сумею продать землю в Вашингтоне, у меня будет достаточно денег, чтобы открыть ателье и покрывать расходы первое время, пока снова не встану на ноги.
— Да, хороший план. — Гордон помолчал. — Или ты могла бы выйти за меня замуж.
Глава 17
Калли всмотрелась в фигуру Гордона. Небрежно прислонившийся к дверному косяку, он был похож на отдыхающего льва. Слишком красив, чтобы быть настоящим. Он — и друг, и незнакомец.
— Если станешь повторять это часто, пожалуй, я могу тебе поверить и принять предложение. Тогда ты от меня не отвертишься.
Гордон улыбнулся:
— Я бы не предлагал это, если бы не был готов принять последствия.
— Но почему я? Если хочешь завести семью, то с твоей внешностью, происхождением и материальным положением ты мог бы легко найти подходящую жену.
— Да, но это столько возни!
Калли усмехнулась:
— Значит, со мной проще всего? Но я не простая женщина и я не приму такой ответ. Попробуй еще раз.
— Калли, я готов изменить свою жизнь. Я никогда не встречал другую женщину, на которой мне бы хотелось жениться, но я видел браки, которым завидую. Супругов, которые искренне наслаиваются обществом друг друга и абсолютно верны друг другу. Я тоже так хочу.
— А я здесь, ты знаешь мои недостатки, и тебе не придется слишком напрягаться, чтобы познакомиться?
— Вот именно. Мы когда-то были лучшими друзьями, и я уверен, что мы хорошо поладим.
— Это самое неромантическое предложение, какое я когда-нибудь слышала, — улыбнулась Калли.
— Во мне много такого, что тебя разочарует. Как авантюрист я весьма осторожен и практичен. Как муж буду не способен к поэтичным признаниям в любви. Но я всегда буду о тебе заботиться. И… — Он понизил голос. — Мне нравится мысль жениться на своей лучшей подруге.
Калли всмотрелась в лицо Гордона и вдруг поняла, что под его силой и уверенностью в себе скрывается одиночество. Ее жизнь не была легкой, но его жизнь была тяжелее. Девчонкой она, как водится, мечтала, что влюбится без памяти в достойного мужчину, который будет так же любить ее. Вероятно, любовь такого рода могут испытывать лишь очень молодые люди. Даже если она не продлится долго, по крайней мере какое-то время она у них будет. Но если великая романтическая любовь в ее жизни не случится, дружба — неплохая ей замена.
— Ты так это говоришь, что брак представляется… возможным. Но не тогда, когда в ближайшие несколько дней мы можем оказаться на поле битвы.
— Мы могли бы отплыть с Хокинсом и переждать битву за Балтимор в спокойном Сент-Майклсе, но сомневаюсь, что ты на это согласишься. Мое предложение о браке остается открытым, в зависимости от того, как станут развиваться события. А пока давай пойдем и посмотрим, не вернулся ли Хокинс на «Сэлли Мэй».
Калли встала и направилась к выходу.
— Ты собираешься попросить его подождать, пока моя запутанная ситуация прояснится и будут приняты решения? На это уйдет время.
Гордон снял ключ от входной двери с крючка, на который его раньше повесила Молли.
— Хокинс выполнил свою часть нашей первоначальной сделки. Подозреваю, что ему не терпится убраться, пока в двери Балтимора не постучал Королевский военно- морской флот. Любому здравомыслящему человеку не терпелось бы.
— Хочешь сказать, что мы выглядим не слишком здравомыслящими? — спросила Калли, выходя на улицу.
