Он улыбнулся ей той интимной улыбкой, от которой с ее пульсом происходило нечто странное.
— Здравомыслие никогда не было нашей сильной чертой, не так ли?
Гордон запер дверь и повел Калли к «Сэлли Мэй», чуть придерживая ее рукой за талию. Она чувствовала себя так… будто на нее заявили права, и не была уверена, что ей это нравится.
Хокинс сидел в кокпите «Сэлли Мэй», пыхтел трубкой и наблюдал за работой в порту. Гордон окликнул его с пирса:
— Эй, на борту!
Хокинс поднял голову, встал и, двигаясь с чувством равновесия настоящего моряка, подал Калли руку и помог ей взойти на борт.
— Ну что, ваша семья в безопасности и довольна? Теперь вы готовы отплыть?
Калли осторожно спустилась в кокпит и села на полированную деревянную скамью.
— Извините, пока нет. Естественно, все оказалось гораздо сложнее, чем я ожидала. Мы не можем уехать прямо сейчас, так что, вероятно, настало время попрощаться с вами и пожелать вам счастливого пути.
Гордон спустился в лодку вслед за ней.
— Хокинс, ты выполнил свою часть сделки, теперь ты свободен и можешь спокойно плыть домой.
— Что именно у вас усложнилось? — поинтересовался тот.
— Мой пасынок вступил в народную полицию и категорически отказывается уезжать. Его бабушка выздоравливает после лихорадки и слишком слаба, чтобы куда-то ехать. И никто из членов моей семьи не уверен, что хочет отправиться в Англию. — Калли покосилась на Гордона. — Я тоже в этом не уверена.
Во взгляде Хокинса отразилось сочувствие к столь непростой ситуации.
— А как насчет тебя, Гордон? Сдается мне, ты свой долг тоже выполнил.
Он пожал плечами.
— Я не оставлю Калли, когда со дня на день может начаться крупная битва. А на чем вернуться домой, найду позднее.
Хокинс нахмурился:
— Когда я разговаривал с человеком, с которым раньше вел дела, он рассказал об одной паре. Она мечтает добраться до Норфолка, у них там живет дочь со своей семьей. Я сказал, что отвезу их туда. Для небольшой парусной лодки это довольно долгий путь через Чесапикский залив, на то, чтобы добраться до Норфолка, уйдет несколько дней и еще несколько — чтобы вернуться в Сент-Майклс.
— К тому времени должно быть понятно, что произойдет в Балтиморе, — произнес Гордон.
Хокинс кивнул:
— Я не могу ждать сколько угодно, но мой корабль все еще на ремонте, так что я сумею подольше задержаться в Сент-Майклсе, пока тут разворачиваются события. После битвы, если она будет, вернусь сюда и узнаю, готов ли кто-либо из вас отправиться в Англию.
— Это очень любезно с вашей стороны, — тепло произнесла Калли. — Простите, что эта миссия настолько усложнилась для вас.
Капитан усмехнулся:
— Именно сложности и делают жизнь интереснее. Я выйду в море рано утром по большой воде, а вы тут берегите себя.
Он протянул руку, и Гордон пожал ее.
— Ты тоже. Я спущусь за своими вещами.
Пока Гордон ходил за вещами, Калли поцеловала Хокинса в щеку и проговорила:
— Спасибо, я очень ценю все, что вы сделали.
— Надеюсь, вы найдете то, что ищете, — тихо сказал капитан.
Гордон вышел из каюты со своей сумкой. Он поднялся на пирс и подал руку Калли.
— В твоей квартире в мансарде найдется место для меня, если я не буду болтаться под ногами?
Она улыбнулась:
— Конечно. Ты можешь передвинуть бочки с табаком и устроить себе неплохую собственную комнатку.
— Отлично.
Пока они шли обратно к складу, он непринужденно взял Калли за руку. Ей следовало бы отдернуть руку, но в мире, где все менялось и стало неустойчивым. Гордон оставался незыблемым. Надежным. Он олицетворял для нее связь с прошлым, которое было гораздо проще настоящего.
В порту работа кипела даже в столь позднее время. Некоторые торговцы нашли повозки, чтобы вывезти из города свои товары. Другие, сжимая пожитки, грузились на небольшие суденышки. Хотя Балтимор и не опустел, как Вашингтон, многие жители эвакуировались. Но остальные занимались своими делами или надели военную форму.
Внезапно Калли ахнула и остановилась.
— Что случилось? — спросил Гордон.
— Извини. — Она окинула взглядом людей вокруг и снова двинулась вперед. — Мне показалось, что я увидела мужчину, похожего на моего пасынка Генри. Когда я только переехала в Америку, такое случалось частенько, но в последнее время нет. Однако из-за всей этой неопределенности я стала нервной.
— Ты уверена, что это был не он?
Калли кивнула.
— Генри живет на Ямайке, не представляю, чтобы он явился сюда в разгар войны. Просто из-за того, что сейчас происходит, я постоянно волнуюсь.
Они подошли к складу и Гордон отпер дверь. Калли спросила:
— А чем ты будешь заниматься, пока мы ждем, когда до нас докатится война? Вступишь в отряд полиции Мэриленда?
— Я не буду воевать против своих соотечественников. Я бы и в американцев не стал стрелять, если бы был с британскими войсками. — Гордон усмехнулся. — Но я могу строить укрепления.
— То есть ты будешь воевать не в наступлении, а в обороне, — произнесла Калли, направляясь к лестнице. — Справедливо.
— Если оборона будет достаточно крепкой, англичане могут передумать вторгаться в город. У них не так много солдат, и Росс не дурак, чтобы разбрасываться жизнями, нападая на войска, засевшие в окопах, и которые на сей раз не побегут.
— Как думаешь, возможно, что англичане отступят? — с надеждой спросила Калли.
— Неизвестно. Мы спросим у Джошуа, как продвигаются земляные работы.
Они поднялись на верхнюю площадку лестницы, и Гордон галантно открыл перед Калли дверь. Когда они входили в основное помещение, он объявил:
— Я на время останусь здесь. Постараюсь не причинять слишком много хлопот
Джошуа накрывал на стол, ему помогал Трей. Джошуа вопросительно поднял брови:
— Ленивые руки — орудие дьявола. Не заняться ли вам чем-нибудь?
— Я уже сказал Калли, что пойду копать окопы на востоке от города, если свободные руки все еще нужны, — ответил Гордон.
То, что человек явно аристократического происхождения собирается заняться подобной работой, удивило Джошуа.
— Вы на вид сильный, так что, думаю, там вас примут с распростертыми объятиями. Если не хотите испортить свой лондонский костюм, могу дать вам на время какую-нибудь одежонку. Мы примерно одинаковой комплекции.
— Это было бы кстати. — Гордон показал на свою холщовую сумку. — Я путешествую налегке.
— Вместо того, чтобы копать траншеи, вы бы лучше вступили в полицию. — Трей усмехнулся. — Это интереснее, и форма красивее. Вы умеете стрелять?
