— Нет, все находились в нижнем доме. Погибшими считали только тебя и Каллисту.
Пока Фрэнсис говорил, с неба хлынул давно собиравшийся дождь. Фрэнсис иронично улыбнулся:
— Дождь поможет потушить пожар. Надеюсь, нижний дом почти не пострадал.
Гордон пожал плечами, ему было безразлично. Важна была только Капли. Он бережно поднял ее на руки.
— Фрэнсис, ты можешь позаботиться об экипаже, чтобы отвезти нас во вдовий домик?
— Разумеется.
Фрэнсис побежал прочь. Капли слабо возразила:
— Тебе не обязательно нести меня, ты и так достаточного носил меня этой ночью.
— Ничего подобного, Кэткин. — Гордон поцеловал ее в лоб. — Я готов нести тебя на
руках хоть на край света.
Она устало вздохнула и расслабилась в его объятиях.
— Это приятно.
Дождь смывал с лица Капли копоть, и Гордон видел, что она бледна, но спокойна. Было слышно, как Фрэнсис кричал:
— Лорд и леди Кингстон живы! Они спаслись из башни! Они в безопасности!
К Гордону побежали люди. Он внутренне собрался, но их голоса и лица выражали радость и облегчение.
— Слава богу, лорд Кингстон!
Это сказал Мартин, управляющий поместьем, с которым Гордон в этот день встретился. Похожие слова исходили и от экономки, и дворецкого, и арендаторов ближайших ферм. Главный конюх произнес:
— Лорд Кингстон, вы выглядите очень усталым, я могу понести вашу жену.
Он протянул руки к Капли, однако Гордон покачал головой и возразил:
— Нет, это моя ноша!
В ответ раздался смех облегчения. Капли собрала силы и улыбнулась:
— Спасибо вам. Со мной все в порядке, не считая щиколотки.
Раздался чей-то хриплый голос:
— Сэр, как вы выжили?
Гордон ответил, не вдаваясь в подробности:
— Когда башня взорвалась, мы стояли на балконе. Мы были на волосок от смерти, но я вспомнил о старой лестнице, скрытой в каменной стене. По ней мы и вышли прямо перед тем, как внутренняя часть башни рухнула.
Подъехала крытая повозка, на козлах сидел Фрэнсис. Она остановилась, Гордон положил Калли внутрь, а потом сел сам. Он снял свой помятый и местами порванный сюртук и стал держать его над Калли, чтобы на нее не капал дождь.
Пока Фрэнсис вез их к вдовьему домику, Гордон смотрел на пожар. К этому времени огонь находился только внутри старой башни, и пламя тушил дождь. Нижнюю часть Кингстон-Корта нужно будет перестроить в самой верхней части, но в основном она осталась неповрежденной. Отлично. Фрэнсис может взять дом себе. А у него, Гордона, есть Калли, больше ему ничего не нужно.
Глава 42
Проснувшись, Калли не сразу осознала, что находится в главной спальне вдовьего домика, отделанной с неброской элегантностью, и рядом с ней лежит Гордон. Гроза миновала, и за окном было чистое, светло-голубое небо.
Предыдущая ночь казалась кошмарным сном, но у Калли остались смутные воспоминания о том, как ей забинтовали голову и щиколотку, потом Гордон переодел ее в сухую сорочку. Ей придется взять у кого-то одежду. Калли вдруг подумала, что может открыть швейную мастерскую и нанять местных женщин, которым нужна работа. Она будет разрабатывать модели, а они будут шить. А готовую одежду можно продавать по умеренным ценам на местном рынке. Да, такой бизнес пойдет на пользу всем. Приняв это решение, Калли осторожно пошевелила ногой. Щиколотка болела, но не так сильно, как болела бы сломанная кость. Хорошо, значит, это всего лишь растяжение.
То, что происходило после того, как она во время взрыва ударилась головой, помнилось ей смутно, но что случилось, она знала. Калли содрогнулась, вспоминая, как они дважды едва не погибли.
Но, слава богу, они выжили! Гордон лежал, положив руку на ее талию. В его светлых волосах темнела копоть, и он был небрит, однако выглядел не пострадавшим. Калли рассудила, что у нее нет никаких причин не повернуться и не схватиться за него, как если бы она тонула, а Гордон был спасательным кругом.
Он сразу проснулся, и его рука крепче обняла ее талию.
— Кэткин, ты дрожишь. Запоздалая реакция на прошлую ночь?
Она кивнула и спрятала лицо на его груди. Он так хорошо ее знает.
— Я постоянно думаю, что такие домики строят для вдов умерших лордов. И я ужасно рада, что я не твоя вдова!
Гордон нежно погладил ее по голове, по спутанным волосам.
— Тебе послужит утешением, если я скажу, что Элдон собирался убить нас обоих, так что тебе бы не пришлось второй раз стать вдовой?
Мысль была настолько абсурдной, что Калли рассмеялась.
— Нет, меня это не утешает. Но мне нравится этот дом, и хорошо, что мы здесь.
Калли помолчала, размышляя, как лучше задать один жизненно важный вопрос.
— Ты не будешь сожалеть о том, что сделал прошлой ночью?
Гордон вздохнул и перевернулся на спину.
— Хотел бы я, чтобы мне не пришлось убивать собственного брата. Но за годы, когда я был авантюристом поневоле, научился убивать, когда это необходимо, и не сожалеть об этом. Элдона нужно было убить.
— Да.
Однако Калли желала, чтобы это сделала она, избавив Гордона от необходимости лишать жизни брата.
— Мы говорили о том, чтобы вернуться в спокойную и безопасную Англию, но у меня возникало предчувствие, что это будет непросто. Как было бы хорошо, если бы я тогда ошибалась! Как ты думаешь, наши опасные приключения на этом закончились?
— У меня не такая хорошая интуиция, как у тебя, но я надеюсь, что закончились. Фрэнсис пришел в ужас, узнав, что натворил Элдон, и он не будет пытаться убить нас. А ты завоевала его сердце, сказав, что хочешь познакомиться с его Джулией. — Гордон замялся, а потом добавил немного застенчиво: — Прошлой ночью я видел: люди рады тому, что лордом Кингстоном стал я, а эта милая Кэтрин Брук — моя жена. Понятно, что у них остались о тебе самые приятные воспоминания, но меня удивляет, что и обо мне тоже.
— Твои братья были надменными и грубыми, а ты ездил по поместью, общался с людьми и слушал их так, будто тебе действительно интересно, что они скажут. И они это не забыли. — Калли усмехнулась. — Мне почудилось, что, когда ты нес меня на руках к экипажу, какая-то пожилая женщина сказала, будто она всегда знала, что мы поженимся?
— Нет, не почудилось. Это была миссис Мур, у нее в деревне магазин. Она любила ребятню вроде нас.
— Миссис Мур, ну конечно! Мне нравилось ее имбирное печенье. Я скоро к ней загляну.
Калли лежала на боку, положив голову на грудь мужа, чувствовала биение его сердца и мягкость темно-золотистых волос. Гордон был красивым, добрым, и он был ее мужем. На всем свете не было места лучше этого, где она предпочла бы оказаться.
