Машина свернула в глухой переулок, подъехала к металлической решетке, ограждавшей участок с садом, остановилась перед воротами. Ворота медленно открылись, машина въехала внутрь.
За оградой, посреди голого осеннего сада, стоял аккуратный двухэтажный особняк. Машина подъехала к его крыльцу и остановилась – на этот раз окончательно. Я внезапно ослабела, потому что поняла, что дела мои плохи. Здесь, за воротами, они что угодно со мной сделают, никто не узнает.
Мужчина, сидевший рядом со мной, выбрался из машины и протянул мне руку:
– Выходи! Или так и будешь здесь сидеть?
Мне не хотелось играть по его правилам, не хотелось безропотно подчиняться, хотелось хоть раз в жизни проявить характер, и в первый момент я думала остаться в машине, но потом представила, как его парни выволокут меня силой, так что пришлось выйти, но я не стала его касаться.
Мы поднялись на крыльцо, вошли в дом, оказавшись в просторном холле, поднялись на второй этаж.
Теперь меня никто не тащил, никто не принуждал, мужчина шел вперед, не оглядываясь – и мне ничего не оставалось, как послушно следовать за ним. Впрочем, мне было даже любопытно, чем все это завершится. Раз не тащат сразу в подвал, стало быть, пытать, хотя бы пока, не будут.
Мой спутник провел меня в большую красивую комнату, а сам ушел, предварительно забрав мою сумку и выдав мне только косметичку, и то по моей просьбе.
Я огляделась.
Это была уютная комната вроде богатой гостиной: белый кожаный диван, два кресла, кофейный столик, стеллажи с книгами, на полу – пушистый светло-зеленый ковер. Ничего так живет этот мужик, впрочем, я об этом догадывалась.
Я села в одно из кресел и приготовилась к ожиданию.
Тут дверь открылась, и вошла женщина средних лет в скромном сером платье.
– Могу я предложить вам чай, кофе или еще что-нибудь? – спросила она.
– Вот только не надо играть в гостеприимство! – фыркнула я. – Я к вам не в гости пришла, меня привели сюда силой!
Но тетя, как автомат, повторила ту же самую фразу:
– Могу я предложить вам чай, кофе или…
Тут я вспомнила, что с утра ничего не ела, и решила, что хотя бы чашка кофе мне не помешает. Надеюсь, они не подмешают в него какую-нибудь отраву.
Тетя молча кивнула и удалилась.
Вернулась она очень скоро, на этот раз с подносом, на котором стояла чашка тонкого фарфора, дымящийся кофейник и вазочка с песочным печеньем.
Кофе оказался очень ароматным, а печенье просто таяло во рту, так что я незаметно опустошила вазочку. После кофе я заново накрасила губы и причесалась. Вид в зеркале был так себе – ну еще бы, после таких приключений, но кофе, несомненно, помог обрести бодрость.
Тут дверь снова открылась, и появился мой знакомый – тот самый ограбленный мужик. Теперь он был без пальто и костюм успел поменять. И даже, как я заметила, побрился. Я с тоской вспомнила, что у меня даже нет смены чистого белья. И взять пока неоткуда. И вообще, сейчас не об этом нужно беспокоиться.
Опустившись рядом со мной в свободное кресло, мужчина заговорил:
– Ну как, больше ничего не вспомнила?
– Да ничего я больше не помню! – проговорила я раздраженно. – Вы что, человеческого языка не понимаете? Все, что помнила, я вам уже рассказала!
«И видит бог, как я об этом жалею», – добавила я про себя.
– Жаль! – Он покачал головой. – Я надеялся, что ты вспомнишь что-то без посторонней помощи. Но, наверное, все же придется немного тебе помочь…
– Это вы о чем? – испугалась я. – Вы что, собираетесь пытками выбивать из меня воспоминания?
Мне уже привиделись стальные щипцы, крючья и прочие средневековые инструменты для ведения допроса, которые до сих пор мне приходилось видеть только в кино.
– Да что ты! – Он явно всерьез обиделся. – За кого ты меня принимаешь? К тому же это так хлопотно – пытки…
– А за кого я должна вас принимать? Схватили меня силой, привезли неизвестно куда… я даже не знаю, как вас зовут!
– Ну да, правда, это мое упущение. Ну, ты пойми – я был расстроен, раздражен… Алексей.
– Алексей… а дальше? Впрочем, не хотите говорить – не надо. А я Маша, Мария Хорькова.
Тут я вспомнила, что эти типы перетрясли мою сумку и, уж наверное, видели паспорт.
– Так что вы имели в виду, когда сказали, что хотите помочь мне что-то вспомнить?
– У меня есть знакомый, специалист по памяти. Он уже приехал и сейчас придет…
Действительно, как будто все это было отрепетировано, сразу после этих слов дверь открылась, и в комнату вошел невысокий плотный мужчина лет пятидесяти, в хорошем сером костюме, с чересчур, на мой взгляд, длинными, черными с проседью волосами и выпуклыми, выразительными темными глазами.
Он поздоровался со мной, кивнул хозяину и сел напротив меня.
– Итак, вы хотите что-то вспомнить… – проговорил он густым низким голосом.
– Это он хочет, чтобы я что-то вспомнила! – огрызнулась я.
– Ну, не будем цепляться к деталям… – промурлыкал доктор – а мне сразу захотелось называть его доктором, несмотря на отсутствие белого халата.
– Вы знаете, который час? – спросил он и вынул из жилетного кармашка серебряные часы на цепочке.
Я хотела взглянуть на свои собственные часы, но почему-то мой взгляд потянулся к этим карманным часам. А доктор раскачивал их на цепочке, так что я никак не могла сосредоточиться и разглядеть, сколько же сейчас времени.
Часы качались, и мои глаза следили за ними, а доктор говорил своим вязким гипнотическим голосом:
– Ваше тело наливается свинцом… ваши руки и ноги становятся тяжелыми… ваши глаза слипаются…
Я хотела сказать, что не куплюсь на эти дешевые фокусы, что не поддамся гипнозу, но вдруг комната, в которой мы находились, наполнилась пульсирующим золотистым туманом, по которому побежали искрящиеся, переменчивые картинки, как в детском калейдоскопе, а потом эта комната вообще исчезла, и я оказалась в другом месте и в другом времени.
Это был магазин, и какой-то странный магазин.
Тем не менее я уже была когда-то в этом магазине.
Передо мной в деревянном ящике валялись какие-то безделушки: колечки и цепочки, цветные камешки и фигурки из глины, разноцветного стекла, из дерева и металла, маленькие раскрашенные статуэтки, дешевые украшения.
Рядом с этим ящиком, на полке, стояли бесчисленные подсвечники – медные, оловянные и бронзовые.
Тут же громоздился старинный граммофон с огромной трубой, расписанной выцветшими розами, возле него – пожарная каска, переделанная в цветочный горшок, и вешалка для шляп и шапок, сделанная из лосиных рогов.
