– Неудивительно, что вы его видели. Он ведь, наверное, живет в нашем доме.
– Нет, не живет!
– Ну, значит, приходит к кому-то в гости… да почему он вас так взволновал?
– Я как увидела, что ты с ним села в лифт – так испугалась, так испугалась… хорошо, что я успела к вам подсесть!
Точно у Софьи крыша поехала! Скорее, даже полетела со скоростью реактивного лайнера.
– Дело в том, Алиночка… только не пугайся… я видела, как он входил в твою квартиру!
– В мою? – Я удивленно взглянула на нее. – Вы ошибаетесь. Я с ним незнакома. Первый раз его сегодня увидела.
– Да я и не говорю, что он твой знакомый!
– Здрасте-пожалуйста! Только что вы сказали, что он входил в мою квартиру…
– Вот именно! Но он в нее входил, когда тебя не было дома!
– Что?! – Я уже перестала что-нибудь понимать.
А Софья начала рассказывать, как видела через дверной глазок этого самого мужчину, как он пробрался в мою квартиру, а потом тихонько вышел из нее…
– Извини, Алиночка! – проговорила она под конец. – Надо было тебе сразу об этом рассказать, да я не решилась… я подумала, что ты меня как-нибудь не так поймешь… только ты не подумай, что я все это выдумала, я его и правда видела!
– Я вам верю, Софья Андреевна! И если у вас все, то я, пожалуй, все же пойду домой!
– Да, только сперва проверим, что он действительно уехал…
На площадке никого не было, и я ушла в свою квартиру.
И там задумалась. Нельзя сказать, чтобы я сразу поверила соседке, помня, как она относилась ко мне прежде. Но, однако, никто не замечал, что у нее буйная фантазия, стало быть, Софья все это не выдумала. Выдумать такое она просто неспособна.
Какой-то человек приходил в мою квартиру, пока меня не было.
После всего, что случилось со мной за последние дни, в этом не было ничего удивительного. Ну, или, по крайней мере, невероятного. Я готова была в это поверить.
То-то мне показалось, что в квартире что-то не так. Да не показалось – табуретка точно была не на том месте, где я ее оставила. И запах… запах этого дезодоранта… ну точно, такой запах я ощутила тогда на кухне, но потом он быстро пропал.
Зачем этому типу понадобилась табуретка?
А зачем ее обычно используют?
Чтобы влезть на нее, когда нужно дотянуться до чего-то высокого. Например, достать книжку с верхней полки шкафа. Ну или банку черничного варенья. Но варенье у меня в доме не водится (мама не любит его варить), а книжки явно не на кухне.
Я вспомнила, что табуретка тогда оказалась около окна, поставила ее на то же самое место, взобралась на нее, огляделась.
Ну, вряд ли он залезал на табуретку, чтобы обозревать мою кухню. Скорее всего, он смотрел в окно…
Я тоже посмотрела в окно.
Отсюда был виден чахлый сквер возле дома и офисный центр напротив. Еще дверь служебного входа. В общем, то же самое, что и без табуретки, незачем было ее переставлять.
Тут я совершенно случайно бросила взгляд на само окно, точнее, на оконную раму.
Рама как рама, обычный пластиковый стеклопакет, не из самых дорогих. Вот только в верхней части рамы, которая мне теперь была хорошо видна, я увидела след от двух шурупов. Отчетливый, хорошо заметный след.
Но я сюда ничего не привинчивала… Строители накосячили? Да нет же, буквально в прошлом месяце я мыла окно на кухне, и никаких дырок там не было.
Значит, привинчивал кто-то другой.
Мне стало ужасно неуютно в своей собственной квартире. Сюда, как к себе домой, ходят посторонние люди, делают здесь какие-то свои темные дела…
В квартире стояла гулкая, густая, вязкая тишина, и мне стало вдруг как-то жутко.
Чтобы как-то избавиться от этого гнетущего чувства, я включила телевизор.
Там шел какой-то старый фильм.
Я мельком взглянула на экран – и вдруг замерла, не в силах оторваться от него.
На экране был берег реки, лето. На берегу играли дети, мальчишки лет восьми-девяти. С ними была собачонка, небольшая светлая дворняжка с кривыми лапами. Одно ухо у нее висело, а другое стояло торчком.
Мальчишки громко смеялись, бросали собаке палку – и она ее тут же приносила. Потом один из них пробежал по мосткам и солдатиком прыгнул в воду. Тут же за ним побежали остальные, в воду столкнули автомобильную камеру, которая поплыла, плавно покачиваясь. Последней, подняв тучу брызг, в воду прыгнула собака, ее обнимал самый младший мальчишка…
Я не верила своим глазам.
Я помнила все это.
Река, склонившаяся над водой ива, невысокий обрыв, шаткие деревянные мостки, брызги воды, ослепительные блики солнца на поверхности реки, мальчишки, взбирающиеся на медленно плывущую камеру…
Ну что уж в этом такого необычного? У всех, наверное, есть примерно такие детские воспоминания…
Примерно такие. Но в моей памяти отпечаталась именно эта картина. Река, солнце, собака, ветки ивы, окунувшиеся в пронизанную солнцем воду…
Один из мальчишек вылез на берег, нашел палку и крикнул:
– Лови, Майна!
Майна… ну да, ту собаку, которую я помнила, тоже звали Майна. Ну, в конце концов, не такая уж редкая кличка.
А потом мальчишка повернулся и крикнул кому-то:
– Светка, что ты глядишь? Айда к нам!
Из кустов выбежала загорелая девочка и тоже прыгнула в воду, подняв фонтан брызг, заискрившихся на солнце.
У меня перехватило дыхание.
Это была я.
Именно такой я помнила себя в детстве – две косички, вздернутый нос, облезлый от солнца, веснушки, круглые голубые глаза…
Да что же это такое, мама дорогая! Что происходит?
Вот именно, мама. Мама, где же ты? Как ты мне нужна сейчас… именно сейчас…
Я бросилась к телефону, он, как назло, куда-то задевался. Трясущимися руками я рылась в сумке, наконец под руку попался телефон. Да это не тот совсем! Откуда он у меня?
В каком-то тумане я вспомнила, что унесла этот мобильник из жуткого помещения, когда-то бывшего жилконторой, это телефон той ненормальной девицы, которая пытала меня шокером.
Сейчас это все было не важно. Сейчас важно поговорить с матерью и выяснить наконец, что со мной происходит. Потому что мне кажется, что я схожу с ума.
Я вывалила из сумки все прямо на пол, потом пошарила в карманах пальто. Ну, вот он, телефон. И от мамы ответа нету.
Я нажала кнопки.
Ну мама, ну возьми трубку! Ну пускай звонки – отстой, пускай ты занята, но найди пять минут для разговора с единственной дочерью!
