На этот раз нотариус сделал вид, что не услышал ее.
– «Сто тысяч долларов, находящиеся на депозите в банке «Авиапром», я завещаю своей племяннице Александре Романовне Лесницкой…»
– Что?! – выпалила Александра, скривившись. – Всего сто тысяч? Меньше, чем этим одаренным маленьким мерзавцам?
Ника смотрела на племянницу удивленно: совсем, что ли, не умеет себя контролировать? Одурела от жадности? На нее саму эти тысячи долларов как-то впечатления не произвели – ну, тыщи и тыщи…
На этот раз нотариус не удержался, он строго взглянул, резко проговорил:
– Александра Романовна, имейте уважение к последней воле своего дяди! Позвольте мне дочитать!
– Да что тут дочитывать? Все и так ясно!
Нотариус повысил голос и продолжил:
– «…Своей племяннице Александре Романовне Лесницкой, по достижении ею сорока лет…»
– Что?! – взвизгнула Александра.
– Сорока лет! – мстительно повторил нотариус. – «Остальное мое движимое и недвижимое имущество я завещаю своей дочери Веронике Дмитриевне Соловьевой…»
– Что?! – снова вскрикнула Александра. – Какой еще дочери? У него нет и не было детей! И родственников, кроме меня, не было! Мне ли не знать!
Тут она взглянула на Нику, словно первый раз ее увидев, и ее лицо перекосилось от ненависти.
– Это ты? Ты, дрянь подзаборная? Откуда ты выползла? Из какой помойки? Ты мошенница! Аферистка! Я тебя выведу на чистую воду! Я добьюсь генетической экспертизы!
– Александра Романовна, пожалуйста, держите себя в руках! – перебил ее нотариус. – Попрошу лиц, упомянутых в завещании, поставить свои подписи вот на этом документе, подтвердив тем самым, что вы ознакомлены…
– Ничего не буду подписывать! – взвизгнула Александра.
– Разумеется, это ваше право! Только позвольте вам напомнить, что в этом случае вы не сможете получить причитающуюся вам долю наследства…
– Это до сорока лет ждать? – взвизгнула она.
– Ну, недолго же… – Голос у нотариуса был теперь не такой вальяжный, он наклонил голову, но Ника заметила, как блеснули его глаза, очевидно, мерзкая баба ему здорово надоела.
И точно, вблизи Ника рассмотрела, что племянница только молодится, а на самом деле ждать до сорока и правда недолго, года два-три, никак не больше.
Александра скрипнула зубами, однако подошла к столу и поставила свою подпись, едва не разорвав бумагу.
Потом она повернулась к Нике. Лицо ее перекосилось от ненависти, глаза вспыхнули темным огнем.
– Счас-стлива? – прошипела она. – Довольна? Рада? Получила свое? Да не свое – чужое! Мое! – И Александра бросилась на Нику, размахивая кулаками.
Но тут ее спутница проявила неожиданную ловкость и силу. Она обхватила Александру вокруг туловища и потащила к дверям, вполголоса увещевая:
– Саша, Сашенька, не надо! Успокойся! Так ты ничего не добьешься, кроме неприятностей!
– Н-ненавижу! – простонала Александра, вяло отбиваясь, но спутница умудрилась вывести ее из кабинета.
Дверь за женщинами закрылась.
Тут самозванец, который до этого помалкивал, облегченно вздохнул, оживился и проговорил, обратившись к нотариусу:
– А можем мы ознакомиться с перечнем того движимого и недвижимого имущества, которое унаследовала моя жена?
– Разумеется, это ее неотъемлемое право. – Нотариус повернулся к Нике: – Вероника Дмитриевна, вы также желаете ознакомиться с этим перечнем?
– Да. – Ника кивнула.
Нотариус придвинул к себе другой лист и начал читать:
– Покойному на правах исключительной собственности принадлежал земельный участок площадью ноль целых три десятых гектара с загородным домом в поселке Мухино на Карельском перешейке, еще один участок площадью ноль целых пять десятых гектара на берегу Лебяжьего озера, квартира площадью триста квадратных метров на Таврической улице, гаражная секция, два автомобиля, счет в банке «Траст», депозитная ячейка в том же банке…
Он продолжал перечислять еще долго, Ника его почти не слушала. Все это казалось ей нереальным, фантастическим и не имеющим к ней никакого отношения. До сих пор ее не оставляла только одна мысль – кто такой этот мужчина рядом с ней, почему он пытается уверить ее, что он – ее муж?
Но теперь она сомневалась даже в том, что она – это она, та Ника Соловьева, которая до недавнего времени жила в провинциальном городе и не имела никакого отношения ко всем этим загородным домам, роскошным квартирам и банковским счетам…
Она украдкой взглянула на своего спутника.
Тот внимательно слушал нотариуса. Лицо его было сосредоточенно и напряженно, но в то же время как-то отстраненно. От волнения он перестал контролировать его выражение, и вместо озабоченности и беспокойства, какое Ника до сих пор видела в нем, проступила жесткость и холодный, трезвый расчет. И еще… еще она поняла, что он, мягко говоря, не слишком умен. По лицу человека очень много можно узнать, когда он себя не контролирует.
Ника вздрогнула, новое выражение его лица испугало ее. Мужчина, видимо, что-то почувствовал, покосился на Нику, и выражение его лица мгновенно переменилось, как будто его стерли тряпкой. На нем снова были забота и беспокойство. Фальшивые, конечно, как теперь твердо знала Ника.
– Ты в порядке, малыш? – проговорил он вполголоса. – Я понимаю, это все так неожиданно… это свалилось на тебя… на нас, как снег на голову… но это же хорошо, правда?
– Наверное… – тихо ответила Ника.
– Конечно, твой отец умер, – спохватился мужчина, – но ты ведь его совсем не знала…
И тон, и голос, и слова его были фальшивы. Впрочем, насчет отца все правда.
Ника вспомнила, как умирала мама. Если бы были деньги, то, возможно, ее бы спасли? Или, во всяком случае, с деньгами в платной клинике отнеслись бы более внимательно, хоть хамства больничного не было бы…
Впрочем, история, да и жизнь вообще, как известно, не имеет сослагательного наклонения.
А этот человек, Дмитрий Джованович, которого отцом ей считать вовсе не хотелось, отчего он никогда не интересовался ею? Что такого сделала ему мама, что он бросил ее с ребенком и никогда не вспоминал о ней?
Мама была хорошим человеком, не могла она его так обидеть. Значит, это он мерзавец. Думал, наверное, что дочка будет ему благодарна за наследство. А скорей всего, поняла Ника, ни о чем таком он не думал. Просто больше некому было ему богатство свое оставить, слишком много его было, вот он и вспомнил, что где-то дочка у него есть. Не оставлять же все этой племяннице жуткой.
Она, кстати, явно неадекватна, не зря при ней эта тетка в меховом жакете, молью прожеванном. Приглядывает за ней, чтобы совсем с катушек не слетела.
Нет, Ника не станет отказываться от наследства. В конце концов, все законно, она не обирает маленьких детей и престарелых родственников. А этой швабре Александре и ста тысяч хватит. Да, пожалуй, ей и того слишком много.
