До идеальной дрессуры мисс Хенкс было так же далеко, как до образа классической английской горничной. Так что она лишь фыркнула, едва не показав Маку язык, и унеслась в столовую. Оттуда немедленно донесся звон посуды. А Мак, снова превратившись в натурального Дживса, извинился.
Извинился, божечки ты мои!
– Простите, Лиз. Найти хорошую прислугу с каждым годом все сложнее. Они совершенно не умеют себя вести в приличном доме!
– Ага, – кивнула я. – Зато она милая. Мак, да не будьте уже таким Дживсом! А то я уже начинаю чувствовать себя Вустером.
Мак уже вполне по-человечески хмыкнул.
– Я это учту. – Коротко поклонился и добавил: – Десять минут.
Эти десять минут я провела в раю. Представьте, весь третий этаж – зимний сад! Под стеклянной крышей, с деревьями, цветами и даже ручейком и водопадом! А еще там были орхидеи в прозрачных горшочках, на деревьях и лежащих прямо на газоне бревнах.
Ага. На полу там был настоящий английский газон и каменные дорожки. И качели. Широкие, с грудой подушек, так что на них можно было прилечь – и смотреть сквозь стеклянную крышу в небо. Бледное, с редкими облачками небо Лондона.
Сказка!
Мак прав, к такому очень просто привыкнуть.
Я даже позволила себе на минутку представить, что Джей на самом деле лорд, эта квартира его, и он позовет меня остаться с ним насовсем… М-м… наверное, заниматься с ним любовью в зимнем саду будет еще круче, чем на тигриной шкуре перед камином…
На воспоминание о сегодняшней ночи тело отозвалось жаркой истомой и тяжестью внизу живота. С ума сойти, я снова хочу Джея! Вот уж точно, стресс творит с женским организмом всякую чертовщину. Даже не помню, было ли у меня хоть что-то подобное с Кисой?..
А вот воспоминание о муже мигом прогнало истому и подбросило меня на месте. Как скипидар под хвост.
Вынув телефон, я глянула – не пропустила ли вызов от него? Нет. Ни Кисы, ни родни, пусто. Что-то затишье уже начинает меня беспокоить. Мы уже четверть часа как должны быть в галерее. Либо Киса поехал один и что-то соврал мисс Бринкс, либо не поехал – и тогда она уже должна названивать мне.
Черт. Как же неудобно быть не в курсе событий!
Я отдернула руку от контакта «Киса» и, прикусив губу, нажала другой.
Мне ответили через два гудка.
– Лизонька! Как у вас дела? – заворковала бабуля.
Выдохнув, я максимально бодро соврала:
– Отлично! Вчера были на телешоу, познакомились с кучей всяких лордов. У Кисы наверняка будут хорошие заказы. А как у вас?
– Ты представляешь, Вадька руку сломал, обормот…
В голосе бабули звучала нежность с примесью укоризны. Внука бабушка любила до умопомрачения. Обоих внуков, конечно же. И меня, и Вадьку. Вот только младший постоянно чудил и бабулю расстраивал.
Но хоть не сказал ей про долги и отморозков. Слава Будде.
Выслушав краткую сводку домашних новостей и бабушкино «ой, совсем тебя заболтала, из Англии же звонить дорого!» я еще раз заверила ее, что все у меня хорошо, и попрощалась.
Что ж, одним камнем с души меньше.
Еще бы выяснить, что там с выставкой! Я так привыкла заботиться о сохранности Кисиных картин и о том, чтобы он никуда не опаздывал и ничего важного не забывал, что сейчас ощущала себя потерянной и ненужной. Как будто вся моя жизнь имела смысл исключительно рядом с ним… Но ведь это ж бред собачий! Я – не бесплатное приложение к мужу, у меня своя жизнь, свои мечты. И нет никакого «мы» и никакого общего будущего, ради которого я все свои мечты откладывала на потом. Нет и не было, а было только его «я» – его картины, его выставки, его друзья. Его деньги.
А я будто жила с закрытыми глазами. Верила, что «потом» наступит, и я смогу наконец-то заняться своим творчеством и своей карьерой. Глупо-то как…
Так. Хватит самоедства. Была глупая – стала умная. Берем телефончик и звоним в отель. Надо получить хоть какую-то информацию.
– Доброе утро, могу я связаться с мистером Одоевски из номера… о, надеюсь, с мистером Одоевски все хорошо? Да, я понимаю, вы не можете… Нет, благодарю вас, ничего передавать не нужно… А, только подскажите, мисс Бринкс уже у него? Не приезжала…. Какая незадача… Благодарю, вы очень любезны.
Вот так, значит. Нездоровится, велел не беспокоить. Спрятался, сукин сын, и выжидает. А вот хрен тебе, Киса. Я не приползу к тебе на поклон. Я даже нервничать не буду. У меня сегодня – отличный день, выходной называется. День, чтобы гулять по Лондону, а не бегать по твоим делам и слушать твои претензии. А если твои картины потеряют, испачкают или развесят не так – ты сам будешь виноват, дорогой Ипполит Геннадьевич.
План под названием «отличный день» выполнялся и перевыполнялся, прямо как в производственном романе времен соцреализма.
Мы с Маком прошлись по Лондону, причем не по туристическим местам, а по обычным улицам. Гулять с ним оказалось потрясающе здорово, особенно потому что не надо было ни трещать самой все время, ни восторженно слушать нон-стоп лекцию о чьей-то гениальности. Большую часть прогулки мы шли молча, даже уток в каком-то маленьком пруду покормили, едва обменявшись несколькими репликами.
Спокойно. Комфортно.
Выпили кофе в маленькой арабской кофейне, немножко поговорили о понаехавших – в Лондоне это еще больший треш, чем в Москве. Заглянули в несколько старых магазинчиков, где с Маком здоровались и называли его «мистер Макдауэлл». Мы даже успели сесть в красный двухэтажный автобус и послушать немножко экскурсии, когда мне все-таки позвонили.
«Мисс Бринкс», – высветилось на экране.
– Лиз, дорогая! Надеюсь, с тобой ничего серьезного? – затрещала Нэнси. – Ты мерила температуру?
– Нет, – не сразу сообразив, зачем мне мерить температуру, ответила я.
– Непременно померяй! И не вставай с постели! Наш английский климат ужасно коварен, а эти дожди, я так и знала, что ты заболеешь! Слышишь, не вздумай вставать, я приеду через час и привезу тебе аспирин и витамины. Или твой муж уже купил аспирин?
Аспирин? Получается, Киса соврал, что я заболела. Вот же сукин сын!
– Не купил. Нэнси…
– Не волнуйся, дорогая, мне совсем не сложно! – прервала меня мисс Бринкс. – От этих мужчин никакого толку! Пусть он хотя бы приносит тебе горячий чай. Надеюсь, он не оставил тебя одну?
– Нэнси, у нас что, какое-то новое мероприятие?
– Не волнуйся, дорогая моя, я все на сегодня отменила. Отдыхай спокойно, – снова заворковала она.
Из ее последующего воркования стало ясно, что за подготовкой выставки Нэнси присматривает лично, леди Камилла очень довольна вчерашним обедом, но сегодня по счастью занята своими делами и не знает, что я приболела. Завтра у леди Камиллы пати в загородном доме, и вот там нам надо быть…
