Воздух был пропитан желанием, но я решила ничего не предпринимать. Первый шаг должен сделать Кайлер. Не знаю, сколько прошло времени, когда он наконец сказал:
– Уже поздно. Надо ехать домой.
Разочарование ударило меня под дых. Я не хотела уезжать, но не могли же мы сидеть здесь вечно.
Было почти физически больно отрываться от его груди, но я поднялась и сразу ощутила холод. Кайлер тоже встал и теперь сверлил меня взглядом. Я посмотрела прямо ему в глаза – там бушевали те же эмоции, что и во мне, теперь это можно было сказать совершенно точно.
Мы смотрели друг на друга, почти не дыша, не осознавая, где находимся, и это был самый невероятный миг в моей жизни. Не отрывая глаз, он притянул меня ближе. Мое сердце бешено колотилось о его ребра, а ладони стали липкими от пота. Его пальцы опустились ниже, он нежно провел ими по голой коже между рубашкой и джинсами. Ее тут же покрыли мурашки, а по телу пробежала дрожь. Я думала, что задохнусь. Он слегка наклонился. Я поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его, но в сантиметре от моего рта Кайлер остановился. Его взгляд перемещался от губ к глазам и обратно. Я перестала дышать в ожидании момента, когда он преодолеет этот последний сантиметр. Мое сердце готово было выскочить из груди. «Поцелуй меня», – мысленно умоляла я.
Он замер в нерешительности, и меня снова накрыло разочарование. Он ни в чем не уверен, и между нами ничего не произойдет, пока он будет сомневаться. Это было неправильно, как будто я пользовалась возникшей ситуацией в своих интересах. Я сделала шаг назад, освобождаясь из его объятий, остужая пыл.
Чтобы между нами не исчезло все тепло, я обняла его и только потом отвернулась.
– Надо ехать.
– Да. – В его голосе сквозило сожаление, но от этого не становилось легче. Он больше не держал меня за руку, хотя его пальцы слегка поглаживали меня по спине, пока мы возвращались.
Опять пришлось обнять его на обратном пути. На этот раз напряжение между нами было настоящей насмешкой, манящей угрозой, напоминанием о том, что так и осталось под запретом.
Когда мы вернулись, дома было тихо. Скорее всего, Алекс и мальчики сразу легли спать. Был ли дома Джеймс, неизвестно. Лучше бы нет, потому что сдержать отвращение при встрече я бы не смогла. Да и кто знает, как отреагировал бы Кайлер, встретившись с отцом.
Ощущая молчаливое провоцирующее присутствие Кайлера, я пробралась к своей комнате. Пальцы чуть ли не сводило судорогой – так хотелось прикоснуться к нему. Я остановилась у самой двери и наконец подняла голову.
– Ты в порядке? – Я слегка коснулась его руки.
В ответ он только пожал плечами.
– Спокойной ночи, Фэй. – Он поцеловал меня в щеку и ушел.
Но что бы ни случилось между нами сегодня, завтра, при свете дня все это снова испарится. Я не могла винить его за это. Мы просто наслаждались мгновениями, проведенными вместе, и все. Я счастлива, что оказалась рядом в нужный момент. Может быть, с этого дня мы хотя бы станем более цивилизованно относиться друг к другу.
– Спокойной ночи, Кайлер, – тихо сказала я в пустоту коридора, прежде чем войти в свою комнату.
Глава 20
Спустя час я все еще ворочалась в кровати как умалишенная. Мозг устал до крайности, я находилась где-то между переутомлением и истощением, но сон по-прежнему не шел.
Пульсирующая боль между ног также не способствовала расслаблению. Конечно, я бы могла помочь себе сама, но это не то, что мне было нужно.
Дверь тихонько приоткрылась, заставив сердце подпрыгнуть. Повернувшись, я увидела, как Кайлер бесшумно вошел в комнату. Свирепое желание перемешалось с чем-то более темным, пока он медленно крался ко мне. Я уставилась на него, раскрыв рот от удивления. Парень шел с таким лицом, словно от этого зависит вся его жизнь.
Он сел на край кровати и прислонился лбом к моему. Его тепло тут же передалось и мне. Прикрыв глаза, он коснулся моего лица пальцами.
– Ты нужна мне.
Горячее дыхание обожгло лицо; внутренний голос призывал к осторожности, но я, конечно, велела ему заткнуться. Он открыл глаза, и мне тут же стало трудно дышать. Его маска вновь исчезла, а на ее место пришла смесь ранимости и нежности, отразившаяся на лице, уязвимость, от которой становилось физически больно. Ему было плохо. Так плохо, что я чувствовала это страдание где-то внутри себя и мне захотелось прогнать эту боль.
– Я с тобой, – прошептала я.
Он обхватил обеими ладонями мое лицо.
– Можно поцеловать тебя?
Я смогла лишь кивнуть. Сердце стучало в груди, готовясь вылететь, кровь пульсировала в венах, все тело напряглось в ожидании, руки и ноги стали непослушными и мягкими как желе, хотя он даже почти не касался меня.
Наклонившись, Кайлер дотронулся горячими губами до моей ключицы, и я задрожала. Отодвинув ворот моей рубашки, он покрыл грудь и плечи сотнями поцелуев. Я схватила его за талию, и он одобрительно зарычал. Он коснулся языком чувствительной точки между плечом и шеей; его губы становились настойчивее, и я не смогла сдержать стон. А затем почувствовала, как он улыбается.
Его губы скользили вниз по шее, и жаркая волна прошла по моей коже. Он остановился перевести дыхание и потерся носом о мое плечо.
– Ты так вкусно пахнешь, – нежно и соблазнительно прошептал он мне в ухо, и я почувствовала приятный озноб. Кайлер продолжил исследовать мою шею и ключицы, он облизывал и целовал их, спускаясь все ниже, но не доходя до груди. Это самая мучительная форма соблазнения, но я не могла сопротивляться – лишь корчилась в муках желания, едва способная себя контролировать.
Я уже задыхалась, а его рот еще даже не касался моего.
– Кайлер, – прошептала я полным желания голосом.
Он едва слышно усмехнулся и поднялся к подбородку, медленно приближаясь к губам. Мое дыхание стало прерывистым и громким, но мне было уже все равно. Я хотела попробовать его губы на вкус, на ощупь. Я едва не бросалась на него сама, чтобы получить желаемое. Подняв голову, он посмотрел на меня так, что мои трусы чуть не расплавились – темные глаза были наполнены страстью. Вдруг он без предупреждения прижался своими губами к моим, и внизу все словно взорвалось. Кажется, я могла воспламениться. Или испытать оргазм, даже не трогая себя.
Его поцелуй не имел ничего общего с нежностью: он был жесткий, требовательный, исполненный первобытной страсти. Я чувствовала то же самое и отвечала с дикой необузданной яростью. Мои губы раскрылись, и его язык властно ворвался внутрь.
Он упивался мной, а я набросилась на него словно голодная львица, не знающая, когда ей выпадет шанс снова полакомиться подобной пищей. Можете называть меня жадной, но я брала все, до чего могла достать. Вела себя как помешанный на сексе маньяк. Подняв его рубашку, я скользнула под нее руками, требовательно исследуя пальцами каждый сантиметр его мышц. Когда я коснулась его кубиков пресса, мне показалось, что он состоит только из мускулов.
