Месье Карл уехал по делам где-то на неделю, Анни теперь осталась совершенно одна, и ей приходилось разрываться между домом и чулочной. Весь день они с крошкой Рози, которая почти ничего не говорила, проводили за торговлей, а уже поздно вечером бежали домой, чтобы проверить все ли там в порядке. Анни не любила эти ночные передвижения по сумрачному Парижу, его узкие улочки в какой-то момент стали ее пугать, ей казалось, что вот-вот появится бродяга с проказой на щеке и…
В такие моменты она мотала головой, чтобы отогнать от себя тяжелые мысли, нищий был мертв, и этим все было сказано.
Через пару дней вернулся месье Карл, он уже немного отошел от болезни и теперь выглядел вполне терпимо: ушла болезненная худоба, прошли синяки под глазами, он лишился отвратительной щетины, делавшей его похожим на старика, вот только глаза по-прежнему оставались потухшими.
«Неужели он был так привязан к Катрин, что до сих пор переживает ее утрату? – с ревностью подумала Анни, но тотчас себя одернула: – Еще и месяца не прошло со дня смерти его жены, ну как можно допускать такие мысли?» Девушке было стыдно, но не очень сильно, она не любила мачеху и совсем не переживала по поводу ее смерти. Чего нельзя было сказать о Летиции. Анни считала виноватой в ее гибели только себя, девушке почему-то казалось, что это именно она заразила добрую и милую Летицию, тем самым не оставив ей даже шанса на спасение: в чулочной даже не было лекарств.
– Как вы здесь? – Месье Карл зашел на кухню, Анни готовила на утро похлебку.
– Какое счастье, что вы вернулись домой! – Анни бросила ложку, которой размешивала похлебку, и бросилась к мужчине. Она смотрела на него, борясь с собой, очень хотелось его обнять, но так как теперь они в доме были совершенно одни, Анни показалось это неприличным. Поэтому она сделала шаг назад.
Карл сел за стол и посмотрел на Анни виноватым взглядом.
– Я вернулся ненадолго, мне снова придется уехать, наша торговля идет не слишком хорошо, да и дела с заказом королевского прокурора пока складываются не самым лучшим образом.
Анни, пораженная, молчала. Она не хотела вновь оставаться одна, ей было тяжело разрываться между чулочной и домом, да еще и с маленькой Рози, но, похоже, выбора у нее не было.
– Так вы уезжаете надолго? – спросила Анни, стараясь не разрыдаться прямо сейчас.
– Ну, думаю, на месяц-другой. – Карл не смотрел девушке в глаза, он боялся, что Анни поймет, что он нагло лжет. На самом деле дела в лавке шли хорошо, достаточно хорошо, чтобы не бросать все и не срываться черт знает куда. Вот только его самого в последнее время все больше и больше одолевали греховные мысли: каждую ночь во сне он целовал свою Анни и ласкал ее, а утром просыпался с холодной испариной на лбу и испачканным бельем. Карл ненавидел себя за то, что испытывал к своей падчерице совершенно не отцовские чувства, но ничего с собой сделать не мог. По крайней мере сейчас. Именно поэтому он и решил на время уехать от Анни как можно дальше, хотя и искренне переживал, как она одна со всем справится.
– Я оставлю тебе помощницу. Тетка Софи готова заменить Летицию, пока я не вернусь, да и тебе будет полегче.
«Тетка Софи», – сморщилась Анни. Тетка Софи – это их соседка по дому, сморщенная старуха, набожная католичка, которая каждую фразу начинает с благодарности нашему Господу Иисусу Христу. Она в любое время года носит только черную одежду и черный чепец, а ее губы всегда поджаты в неизменном омерзении ко всему земному.
– Тетка Софи? – ахнула Анни, – но, месье, неужели у вас не нашлось лучшего варианта?
– Нет, моя милая, – ответил Карл, и здесь он был совершенно искренен. Кроме тетки Софи, он не смог вспомнить ни одного надежного человека, на которого можно было бы положиться. А старуха, хотя и была редкой занудой, но свято верила в Бога и была ревностной католичкой.
– И когда вы уезжаете? – Анни посмотрела на него с мольбой. Карл поднял глаза и понял, что бежать надо прямо сейчас. Иначе он подойдет, обнимет ее и поцелует, а дальше уже ничего исправить будет нельзя.
– Прямо сейчас, милая! Только соберу вещи. – Карл резко вышел из кухни, оставив Анни в слезах и недоумении, девушка не могла понять, что происходит с ним. Она интуитивно чувствовала, что такой его поспешный отъезд связан не только с плохими делами в торговле. Карл ей что-то точно недоговаривал, и Анни это понимала.
– Я уехал! – Карл заглянул в кухню, и не успела Анни вымолвить хоть слово, за мужчиной закрылась дверь. Девушка снова осталась одна в доме, который сейчас ей стал казаться нереально большим, она пугалась пустых комнат и этой гнетущей, бьющей по ушам тишины.
Утром Рози проснулась первой, она перебралась на кровать к Анни, пощекотала ее по лицу, девушка вздрогнула и проснулась. И тотчас в двери постучали, скорее всего, это пришла тетка Софи.
Анни протерла глаза и открыла двери. Так и есть, старуха уже была на пороге.
– Твой отец мне велел заботиться о тебе и найденыше, пока он будет в отъезде. – Тетка Софи, как всегда в черном, зашла в дом. – Вы уже молились утром?
Анни отрицательно покачала головой.
– Нет, мадам, мы только проснулись, – ответила она. Рядом, обнимая ее за ноги, стояла крошка Рози.
– Немедленно молиться! – властно приказала старуха и потащила Анни и малышку в комнату, где висели иконы. Там она велела девочкам встать на колени и повторять за ней молитву. Анни подчинилась, а вот малышка Рози не понимала, что от нее хочет эта страшная женщина, пока та не шлепнула ее по попе.
– Что за несносная девочка! – прикрикнула на нее тетка Софи. – Немедленно встань на колени и молись Господу нашему Иисусу Христу.
Анни усердно молилась, но настроение у нее было просто ужасно плохим, она не могла себе представить, как выдержит целый месяц в компании этой злобной старухи.
После молитвы Софи разрешила им позавтракать, а затем Анни переоделась сама и подготовила Рози к выходу на улицу. Они собирались пойти в чулочную, пора было заняться торговлей.
– Вечером тебе надо зайти в собор, – неодобрительно посмотрела на Анни старуха, – я бываю в Нотр-Даме каждый вечер и никогда тебя там не видела, хотя от чулочной до храма рукой подать. Все ваши беды из-за того, что вы недостаточно религиозны. – Тетка Софи прищурилась. – Смерть Марион, бедняжки Катрин, Летиции – это все кара Господня.
Анни поморщилась, но с безумной старухой спорить не решилась, впереди еще целый месяц, и как выдержать все ее нападки, она не представляла.
– Хорошо, – покорно ответила Анни, – после закрытия лавки я сегодня схожу в храм.
– Давно пора. – Тетка Софи поджала губы. – Я приберу у вас в доме, а потом схожу на рынок за продуктами и приготовлю обед. Твой отец – святой человек, но как он допустил такое упадничество веры в своем доме, я не понимаю.
Анни схватила Рози за руку и буквально выбежала на улицу, жадно вдыхая свежий воздух.
