Лавров стоял совершенно оглушенный услышанным и не поверил старухе.
– Да как же так! – Он пожал плечами. – Я же вчера с ней так долго разговаривал, она мне о проклятии Бискорне рассказывала.
– Да померла она давно, – нахмурилась бабка, – а сказки эти ее про дьявола и Париж ихний все знали, старуха с ума съехала, несла черт-те что. Она сама-то сюда после войны вернулась, ну, наверное, и придумывала себе истории о Париже, тосковала… А ты к ней, что ли, приехал? Так померла она давно, я уже лет семь как в этом доме живу, так что опоздал ты.
У Лаврова подкосились ноги, и он опустился на кровать.
– Да как же так? Я же ее вот как вас видел, – пробормотал он, – разговаривал с ней, она мне еще сказала искать белокурую девушку…
– Так бредил ты, наверное, – бабка уже не на шутку разозлилась, – жар у тебя был, вот и привиделось всякое. А коль мне не веришь, то иди и посмотри на ейную могилу, она здеся недалеко, только сапоги надень, в сенках стоят, от мужа моего покойного остались, да тулуп его, а то ты в своих тапках и рубашонке-то недалеко уйдешь.
Лавров послушно оделся и пошел разыскивать могилу Алевтины Николаевны. Как ему и обещала старуха, нашел он холмик и покосившийся крест довольно быстро. Если судить по надписи, то Алевтина Николаевна действительно умерла семь лет назад, но фото на кресте не было, и Лавров подумал, что, быть может, это не ее могила… а сама старуха где-то прячется, но эта версия была совершенно безумной. От кого ей прятаться в этой глуши? Если только от самого дьявола?
Артем вернулся в дом, сердечно поблагодарил бабку, которая его приютила, оставил ей все наличные деньги, которые нашел у себя в кошельке, для билета на поезд и самолет у него была кредитка. Старуха так обрадовалась щедрому подарку, что отдала Лаврову и сапоги, и грязный вонючий тулуп мужа, который, однако, ему в промозглом весеннем лесу очень пригодился.
Обратно Лавров шел уже быстрее: в высоких кирзовых сапогах, в теплом, непродуваемом тулупе, который защищал и от холода, и от ветра, и от дождя. На станцию Артем добрался уже к полудню, купил билеты, а еще через двое с половиной суток уже был в своем городе и сразу же отправился в следственный комитет.
Россия. Наши дни. Полина и Артем
Под потолком горела тусклая лампочка, облаченная в железную сетку. В подвале, расположенном под коттеджем Петра, было довольно сыро, и Полина сразу же вспомнила подземелье Нотр-Дам-де-Пари. Она машинально дотронулась до своего талисмана – серебряный ключ висел у нее на шее.
Прошло уже несколько часов с того момента, как охранники Петра ее сюда затолкали, и она даже успела немного успокоиться. Понятно, что она попала в беду, но раз ее до сих пор не убили, значит, и не убьют, скорее всего. Денег или других ценностей у нее нет – значит, шантажировать ее нечем. Военные секреты она не знает. Полина в очередной раз сломала голову, зачем она понадобилась Петру, потому что ей казалось, что она никакой ценности не представляет.
В подвале было не холодно, Полина не мерзла, но уже хотела пить, поэтому слезла с коробок, на которых она сидела, и пошла разыскивать что-то, чем можно утолить жажду. В подвале хранились какие-то железяки, банки с краской, арматура и еще целая куча того, что может пригодиться в хозяйстве. Вот это место, в отличие от самого дома, и выглядело обжитым, из чего Полина сделала вывод, что коттедж был совсем недавно куплен Петром и использовался для непонятных ей целей, ну уж точно не для создания семейного гнездышка.
Не найдя, чем можно было бы утолить жажду, Полина снова вернулась на ящики и свернулась на них клубочком. Прошло еще какое-то время, без часов и уличного света она перестала ориентироваться. Внезапно двери в подвал открылись, и на пороге появился Петр. Полина вскочила на ноги и попятилась…
– Добрый день, Полина. – Мужчина зашел внутрь и закрыл за собой двери. – Вы, я слышал, хотели сбежать?
Петр был в сером элегантном пальто, с хорошей стрижкой, и запах дорогого парфюма заполнил все помещение подвала. Мужчина выглядел, как всегда, стильно и дорого, и, как всегда, Полина почувствовала непреодолимое к нему отвращение.
– Что все это значит? – Полина уперлась в стену и остановилась. Она заметила, что в руках у Петра была канистра.
– Что именно? – Петр удобно расположился на тех самых коробках, на которых она только что лежала, свернувшись калачиком.
– Петр… зачем вы меня похитили и здесь держите? Кто все эти люди? Наташа и дети, это же не ваша жена и не ваши дети?
– Удивительная проницательность, – Петр попытался улыбнуться, – вы меня покорили, не думал, что вы догадаетесь. Да, конечно, у меня нет семьи, а эта женщина и эти дети просто массовка. А что касается похищения, то вы сами сюда и приехали…
– А сейчас я хочу уйти, но меня не выпускают. – Полина не сводила глаз с канистры, которую он с собой принес, а сейчас поставил у своих ног.
– Сейчас уже нельзя уйти, – спокойно ответил Петр, и Полину словно ледяной водой окатили.
– Как… нельзя…
– Полина, вы же умная женщина, вернее, вы все еще девушка, ведь я прав?
– Откуда вы знаете? – вспыхнула она. – Что за вопросы?
– Мне рассказал об этом ваш муж Андрей, я мог бы сказать, что мне искренне жаль, что он умер, но не буду лукавить. Мне совершенно на него плевать, и он мне не нравился.
Полина была в ступоре, откуда Петр мог знать Андрея? И почему они говорили о ее девственности?
– Я знаю, что вы в соборе Нотр-Дам-де-Пари нашли серебряный ключ, верно? Отдайте его мне, он мне нужен.
Полина снова вздрогнула, откуда он знает и это?
– Вы… кто? – спросила она, цепенея от страха.
– О-о-о-о, – Петр никуда не торопился, он спокойно расположился на коробках и теперь постукивал ногой о канистру, – у меня много имен: Петр, Антихрист, дьявол, Сатана, какое вам нравится больше?
Полина с ужасом подумала, что у Петра не все дома, а как общаться с шизофрениками, она не знала. Опыта такого просто раньше не было.
– Так вы отдадите мне ключ, который носите на шее, или мне его у вас силой забрать? – Петр первым нарушил затянувшееся молчание.
– Возьмите, – Полина порвала шнурок и протянула ключ мужчине, – а зачем он вам?
– Он открывает ворота ада, и найти его могли только вы. Белокурая девственница, у которой в венах течет кровь потомков Бискорне.
– Я не знаю таких… – пискнула перепуганная Полина. Чем больше она разговаривала с Петром, тем больше понимала, что мужчина серьезно психически болен. Какие, к черту, врата ада?
– У вас, Полина, кровь древней французской семьи Бискорне, я знал вашего пра-прапра… короче, дальнего родственника еще в XII веке, мы с ним заключили одну сделку, а он нарушил ее условия. Поэтому мне и был нужен этот ключ, и ничего более того…
– Значит, теперь я свободна? – Полина не верила, что он ее может вот так спокойно отпустить, к тому же у ног Петра стояла эта странная канистра, от которой она не могла отвести глаз.
