Мария Клавдиевна с растрепавшейся прической, с мокрым подолом платья, с оборванным рукавом, шла от пожара под ручку с одним из кучеров. Вид этой парочки поразил Савосю. Приглядевшись, он понял, что оба едва живы от усталости и пережитого волнения. Их странное единение было вызвано только одной причиной: оба они могли идти лишь потому, что опирались друг на друга. Лицо у княгини было растерянное, однако, увидев Тиунова, она шевельнула губами – улыбнулась ему и – так ему показалось – хотела что-то сказать ободряющее. Но не смогла, махнула рукой и пошла дальше – слегка пошатываясь от усталости, уцепившись за так же нетвердо стоящего на ногах кучера.
Как молния пронзила до того спокойно глядящего на последствия пожара поджигателя. Что ж он наделал, глупый Савося! Зачем? Что это с ним такое случилось? Как под дых ему дали. Как будто тоже его огнем опалило. Как будто дерево сгоревшее, рядом с которым он стоял, горячей больной чернотой с ним поделилось. Так стоял он, как побитый, не слыша ничего вокруг. Потом отвернулся и поскорее пошел домой – лесом, лесом, чтобы никто не увидал его. «Саша, хочешь в школу? – кружилось у него в памяти. – Ты сам-то хочешь?»
Глава 19
Расследование. Подозрительный Муркин
Демин сразу после допроса Шукаевых в Смоленск поехал, и Потапов с ним. А Анисин за обычную свою работу принялся: пошел к Зине посмотреть, кто там у нее в теплице лазает – обещал ведь.
Зина Нестерук и ее муж, Роман Саныч (соседи звали его Саныч, а жена – дед), встретили его радостно. Они были очень возбуждены. Незадолго до прихода Анисина они обнаружили, что жулик опять приходил. На этот раз он не нарезал круги вокруг теплицы, а залез на чердак.
Вход на чердак у супругов Нестерук, как у многих в Талашкине, представлял собой небольшую дверцу со стороны двора. Забираться туда нужно по приставной лестнице. Лестницу Саныч держал в доме – в холодном коридорчике, – и вчера она была там заперта. А сегодня Зина, когда вышла кормить кур, увидела, что дверца на чердак распахнута. Как туда можно было залезть без лестницы? И что там красть? Там и нет ничего… Саныч притащил лестницу, забрался на чердак, Зина не утерпела и тоже за ним полезла.
Старики не особо испугались, обнаружив дверцу открытой, потому что ценного ничего на чердаке не хранили: всякое старое барахло, которое выбросить все же жалко – вдруг да пригодится когда-нибудь? Думали даже вначале, что может, ветром как-то замок сбило. Ну кто полезет к старикам-пенсионерам на чердак?! Однако на чердаке явно побывал злоумышленник. Там что-то искали, перерыто было все. Тряпье раскидано, лыжи старые из угла вытащены, картину, которая невесть зачем на чердаке валялась, тоже распотрошили: картина была не только вынута из рамки, но и сильно покорябана в разных местах – краску зачем-то сдирали. В общем, бессмысленное вредительство. Чего этот поганец мог искать?
Анисин внимательно осмотрел место происшествия: с мощным фонариком ползал по чердаку. Выяснил, что залез злоумышленник, скорее всего, с помощью веревочной лестницы – за крюк, оставленный возле входной дверцы, сумел зацепить. Лестницы такие продаются сейчас в магазинах. То есть этот злоумышленник проделал довольно большую и сложную работу и даже потратился, чтобы залезть на чердак пенсионеров и разворошить никому не нужные вещи! Может, он думал, что старики там ценности хранят? Дети это сделать вряд ли могли – все ж веревочная лестница дорогая, а ведь ее, скорее всего, специально покупать пришлось.
Спустившись, Анисин расспросил, с кем супруги общались в последнее время. В основном это оказались дачники, которые покупали у Зины овощи и куриные яйца. В поселке было известно, что Зина охотно продает выращенное на участке – это был ее маленький бизнес. Когда Анисин попросил перечислить приходивших за покупками в последние три дня, Зина назвала ближайших соседок Милу и Лелю, сотрудника краеведческого музея Виктора Муркина и журналиста Валерия Скуматова. Двух последних привел давний покупатель Костя Разумов.
При упоминании Муркина Анисин сделал стойку, ведь со вчерашнего дня молодой человек негласно подозревался в убийстве. Что ж, это он удачно сюда зашел. Будет теперь повод обратиться к Муркину, поговорить с ним. Возможно, удастся что-то об убийстве выяснить. Проникновение на чердак, вообще говоря, не очень взволновало Анисина, он не собирался всерьез искать этого мелкого жулика. Мало ли, может, какой-то дурак и впрямь думает, что старики богаты, хранят на чердаке золото, вот и залез проверить? Скорее всего, так и есть. Ну ладно, убедился – больше не полезет.
Он провел с супругами Нестерук профилактическую беседу, посоветовал опять завести собаку и ушел. Дело уже к вечеру было.
На следующий день с утра Анисин отправился на Московскую улицу – там этот подозрительный Муркин гостил у Кости Разумова.
Московская улица – относительно новая в Талашкине. Расположена она сразу при въезде. Живут здесь по преимуществу не коренные жители, а приезжие из Смоленска и даже Москвы. Поэтому и название – Московская. Дома строятся тут новые, двухэтажные, с удобствами – коттеджи. Несмотря на хорошие дома, улица производит не слишком благоприятное впечатление. Многие дома находятся в процессе строительства, из зелени только запущенный яблоневый сад советских времен у начала улицы. За ним давно уже никто не ухаживает, яблоки здесь собирают только случайные приезжие из Смоленска – для себя и для продажи – и делают это варварски: специально ломают большие сучья, чтобы удобнее было собирать.
Анисин на эту улицу заходил редко. В доме Разумовых вообще никогда не был. Знал, впрочем, что живут они здесь второй год. На зиму уезжают. Родители работают в Смоленске, а сын студент.
Костю и Витю Анисин застал во дворе за домом. Приятели сидели на лавке по разные стороны большого деревянного стола, каждый занимался своим делом. Костя читал, а Витя… Анисин с удивлением увидел, что молодой человек режет незрелые зеленые яблоки и нанизывает их на длинную нитку, чтобы посушить.
«Хозяйственный, блин… – подумал участковый. – Надо же!» При его появлении громко залаяла большая лохматая собака.
– Муха, молчать, свои, – обратился к ней Костя, и собака тотчас умолкла. – Проходите, Михаил Степанович.
«Знает меня, молодец», – отметил участковый, но все ж представился громко, по форме:
– Анисин, здешний участковый. – И даже удостоверение вынул, помахал.
– Садитесь! – пригласил Костя.
Участковый сел на лавку, посередине. Его больше Муркин интересовал, чем хозяин, – он за Муркиным и наблюдал вполглаза. Видно было, что тот сильно заволновался. Перестал резать яблоки, вылез из-за стола, пошел зачем-то, собаку погладил. Кажется, собирался вообще незаметно удалиться.
«Эге! Рыльце-то в пушку!» – отметил про себя участковый волнение подозреваемого. И пригласил Витю подойти. Теперь сидели втроем за дачным столом. Муркин при этом продолжал волноваться, да и Костя как-то беспокойно себя вел.
– Михаил Степанович, – начал Костя осторожно, – нам сказали, что этот сад бывший колхозный, а теперь никому не принадлежит. Яблоки еще не созрели, но падают. Вот мы и решили, что можно немного падалиц собрать.
