Гарнье закрыл глаза, а Дрого вернулся в гостиную, где Иво, его слуга, пытался разжечь огонь в камине. При всей своей неторопливости, подчас даже смахивавшей на лень, этот черноволосый великан превосходно управлялся со всеми делами. Но удивило Дрого не это: из-за спины Иво робко выглядывала худенькая девушка.
— Старина, откуда здесь это создание? — спросил он, подходя ближе. — Она живет в этом доме?
Иво кивнул, тряхнув волосами, а Танкред, поднимаясь со скамейки, воскликнул:
— А-а, ты привел ее, чтобы мы могли позабавиться!
Иво шагнул ему навстречу, загородив девушку своей массивной фигурой, в глазах его сверкнул опасный огонек, и Уллак поспешно отступил, буркнув:
— Да ладно, ладно, ну ошибся.
— Моя. Я ее нашел, — пробурчал Иво.
— Это ты ее так избил? — поразился Дрого, заметив на лице девушки ссадины.
— Нет, другие, а я у них ее отобрал и взял себе.
— Вот как? — постарался изобразить серьезный тон Танкред. — Теперь понятно, почему у нас столько народу покалечилось при высадке.
Повнимательнее приглядевшись к девушке, он заметил, как она дрожит, и поспешил ее успокоить.
— Не бойся: никто тебя не тронет.
В следующее мгновение он увидел еще кое-что и произнес, отойдя на безопасное расстояние:
— Она рабыня! У нее колечки в ушах: такими саксы метят своих рабов. И сдается мне, рабыней она была непокорной, судя по тому, что ее били плетью.
Сквозь изорванное платье на спине девушки виднелись кровавые следы от ударов.
— Моя, — повторил Иво, сгреб девушку за худенькие плечи, сжал в своих медвежьих объятиях и перевел взгляд темных глаз на Дрого. — Вы можете оставить ее мне?
Дрого неопределенно пожал плечами и задумчиво потер подбородок.
— Пойми, Иво, эта девица чья-то собственность.
Иво кивнул:
— Да, какого-нибудь сакса, но вы же будете биться с ними и победите, и тогда все будет вашим. Так подарите ее мне прямо сейчас.
— Как у тебя все просто! — хмыкнул Танкред, и в его серых глазах заискрились смешинки.
— Хватит шуточек, Танкред, — буркнул Дрого и хмуро взглянул на Иво. — Ладно, можешь пока взять ее себе, но проследи, чтобы она хорошо работала и правильно себя вела. Нам некогда возиться с ленивыми и непокорными слугами.
— Спасибо, — кивнул великан. — Я присмотрю за ней.
— Повторяю: только на время. Танкред прав: кольца в ее ушах говорят о том, что у нее есть хозяева, которым и придется ее вернуть.
— Да, но лишь в том случае, если будет кому…
Танкред расхохотался, а Дрого повернул голову к Иво: когда тот начинал упрямиться, сладить с ним было непросто. Пожалуй, и правда стоит подождать, когда на девицу кто-нибудь предъявит свои права.
— Хорошо, будь по твоему. Но если будешь плохо с ней обращаться, я ее заберу.
Дрого знал, что Иво и мухи не обидит, но все же последнее слово всегда должно оставаться за хозяином.
— Я не причиню ей вреда, — пообещал Иво и, довольный, взял девушку за руку. — Она будет Мэй.
— И что, он потащит ее с собой? — недовольно заметил Танкред, когда гигант исчез.
— Попробуй сам его переубедить, — буркнул Дрого, усаживаясь на стул и снимая перчатки.
— Нет уж, спасибо: не хочу лишиться головы раньше времени. Боюсь только, с ней проблем не оберешься. Ты видел рубцы у нее на спине? Видно, ее часто поколачивали, и, скорее всего, за дело. Зачем нам нерадивая служанка?
— Может, она просто туго соображает и медлительна, как Иво, а у ее хозяина нервы послабее, чем у меня. Чего гадать? Посмотрим. Слуга может вполне устраивать одного хозяина и доводить до белого каления другого. Иво спас ее, и в знак благодарности она наверняка будет паинькой.
Танкред пожал плечами:
— Ну как знаешь. Жаль, что он не привел сюда никого и для нас!
Дрого рассмеялся, стягивая подшлемник и кольчужную сетку, защищавшую шею, и пригладил влажные от пота черные волосы.
— Ты еще способен думать об этом? А я-то полагал, что тебе нужно основательно отдохнуть после твоих похождений перед отплытием.
— Да я уже отдохнул, пока были в море. — Танкред с сожалением обвел глазами комнату. — В этом прекрасном доме жили женщины.
— Откуда тебе знать?
— Пока ты возился с Гарнье, я прошелся по дому и в двух спальнях обнаружил женские вещи, которые у хозяев не было времени забрать.
В дверях опять появился Иво: в одной руке у него был кувшин, в другой — две деревянные кружки.
— Неужели вино? — радостно воскликнул Танкред. — Вот уж не ожидал.
— Да, хозяева успели много чего забрать, — заметил Дрого. — Это был очень богатый дом, а теперь здесь почти ничего не осталось.
— Скоро все дома здесь опечатают, — произнес Танкред, разливая вино по кружкам. — Все будет принадлежать Вильгельму. Но ты вроде у него в фаворитах — может, не обойдет нас своей милостью?
— А я-то думал, что ты отправился в поход, чтобы доказать мне свою преданность и показать доблесть.
— И был абсолютно прав, но при всем том я вовсе не против, если моя доблесть будет отмечена особо.
Дрого усмехнулся, но ничего не сказал. Как и Танкреда, его привлекала не только воинская слава. Будучи четвертым ребенком в семье, Дрого не мог наследовать ни титул, ни владений отца. Участники же этого похода, если удача окажется на их стороне, могли рассчитывать на щедрую награду. К тому же Дрого действительно был довольно близок к Вильгельму — правда, не настолько, как некоторые другие, но все же достаточно, чтобы войти в круг тех, кто не только сам получит дары, но и будет определять, кому еще что может быть пожаловано. Во Франции же Вильгельм мало чем мог вознаградить своих воинов…
Впрочем, Дрого отнюдь не считал, что отправился в Англию лишь из корыстных побуждений. Норманны пришли на эту землю, чтобы восстановить справедливость. Гарольд клятвенно признал Вильгельма своим королем, но нарушил слово. Вероломство, от которого пострадали очень и очень многие, вообще было в характере Гарольда, так что он вполне заслужил свою участь.
Даже те, кто в спешке покинул этот дом, стали невольными жертвами хитрости и двоедушия Гарольда, думал Дрого, пока Иво раскладывал на столе хлеб и сыр. Хозяевам наверняка было все равно, при каком короле жить, но началась эта война — и им пришлось бежать, бросив родной очаг на произвол судьбы…
— Дрого! — окликнул его чей-то громкий голос.
Радуясь возможности отвлечься от тяжелых мыслей, Дрого улыбнулся появившемуся на пороге седобородому мужчине.
— Входи, Серл, рады видеть тебя в добром здравии. Мы нашли неплохое убежище, да и в кладовой здесь кое-что осталось.
