Ида услышала за спиной удаляющийся цокот копыт, который вскоре затих — очевидно, всадники достигли поворота. Через некоторое время издалека донеслись звонкие удары мечей и сдавленные выкрики. Повернувшись к месту поединка. Ида могла лишь напряженно вслушиваться, пытаясь угадать, что именно там происходит. Она была так поглощена этим, что вскрикнула от неожиданности, когда прямо за ее спиной раздался конский храп. Поспешно обернувшись, Ида увидела приближающихся к ней Дрого, Серла и Гарнье и устыдилась своего страха. Впрочем, Годвин выглядел не менее перепуганным — для него появление всадников тоже оказалось полной неожиданностью, — и это было единственным, что хоть немного оправдало ее в собственных глазах.
— Вы так незаметно и тихо подъехали, — чувствуя на себе суровый взгляд Дрого, пролепетала Ида и попыталась улыбнуться.
— Чего не скажешь о тебе, — сердито проворчал он
— Но на этот раз я помнила о твоем распоряжении взять кого-нибудь с собой.
— Да-а… — протянул Дрого. — Вооруженных саксов! Никуда отсюда не уходи, — приказал он и рванулся вперед.
Его отряд пронесся мимо. Ида успела заметить лишь усмешку на лице Серла и тревогу в глазах Гарнье.
Она не смогла долго оставаться в укрытии. Ида решила, что Ги не станет искушать судьбу, сражаясь с тремя вооруженными рыцарями, и оказалась права. Когда она и сопровождающий ее Годвин осторожно пробрались к месту схватки, там было уже тихо. На земле лежали распростертые тела двух спутников Ги, которым пришлось заплатить за свой черный замысел собственной жизнью.
— Я же сказал тебе — оставайся на месте! — раздался голос Дрого.
Подойдя к Иде, он взял ее за руку.
— Я так и делала, пока опасность не миновала. А где Ги?
— Бежал вместе со своими оставшимися в живых приятелями. Думаю, один из них тяжело ранен и до лагеря не доберется.
— Проклятый Ги! Жаль, что мы не раздавили этого ядовитого паука, — разочарованно произнес Бран, передавая свой меч Танкреду.
— Не беспокойся, Ги еще за все заплатит. У меня есть доказательства, что он хотел совершить убийство. — Дрого показал на трупы норманнов, которые Серл и Гарнье привязывали к своим лошадям. — Все мы видели Ги, и все знают, что эти двое — его люди.
— Ты думаешь, Вильгельм накажет его? — спросила Ида.
— Боюсь, дядя снова его отстоит — ведь Танкред и Унвин остались живы. Но одно я знаю твердо; теперь Ги попадет в большую немилость.
— А значит, возненавидит тебя еще больше.
В ответ Дрого лишь неопределенно пожал плечами. Ида помрачнела. В таком настроении она пребывала до самого возвращения в лагерь. Дрого сразу же снова уехал к Вильгельму, а Ида села у костра и, закрыв глаза, попыталась увидеть, что ее ожидает в будущем. Однако никаких голосов ей больше услышать не удалось.
— Все будет хорошо, — успокаивающе произнес Годвин, садясь с ней рядом.
Она выдавила из себя улыбку.
— Для тебя — да. Теперь ты наверняка освободишься от этого негодяя.
— Дрого сказал, что попросит у Вильгельма разрешения взять меня к себе на службу. Это и будет ценой, которую сэр Ги должен заплатить за свое нападение. — Он обнял прильнувших к нему Уэлкома и Эрика.
— Неужели Ги может откупиться так легко?
— Да. Его дядя — очень могущественный и богатый человек. Он дал Вильгельму много денег, чтобы тот мог собрать армию и переправить ее через пролив.
Ида разочарованно вздохнула.
— Да, похоже, Ги снова уйдет от ответа. А где Бран? — спросила она.
— Он в постели. — Ида вздрогнула и уже хотела встать, но Годвин схватил ее за руку. — Не волнуйся. Бран не ранен. Он просто устал. Ведь он еще не совсем здоров, и ему было трудно сражаться.
— Эта ночь — последняя для Ги, — неожиданно сказала Ида.
— Надеюсь, — недоверчиво произнес Годвин.
— А я знаю. У меня предчувствие. Хотя, может быть, я просто выдаю желаемое за действительное.
— Скоро мы это узнаем.
— Безусловно. Жаль только, что мой внутренний голос не звучит достаточно ясно и четко именно теперь, когда мне это необходимо больше всего.
Дрого с нетерпением ждал, когда Вильгельм и мессир Бергерон закончат беседу. Бледное лицо и неуверенные жесты последнего ясно свидетельствовали о том, что ему было весьма нелегко изыскивать аргументы в защиту Ги. Но Дрого знал, что Бергерон имеет в запасе один, самый веский. — Вильгельм был должен ему огромную сумму. Дрого жаждал вмешаться в разговор, дабы заверить, что будет удовлетворен небольшой компенсацией — передачей ему Годвина. Однако его положение требовало дождаться окончания этой беседы, очень похожей на спор.
Когда мессир Бергерон, опустив голову, наконец отошел от Вильгельма, герцог махнул рукой, давая Дрого знак приблизиться, что тот и сделал не без некоторого страха: лицо Вильгельма было искажено гневом, который мог обрушиться и на голову Дрого — будущий король Англии далеко не всегда бывал справедлив.
— Я не мог наказать Ги де Во иначе, чем изгнать его из моего окружения. — Дрого хотел было возразить, но Вильгельм предостерегающе поднял ладонь. — Вы убили двоих из тех немногих людей, что у него еще оставались. Это достаточная цена. Кроме того, о его подлом замысле узнают все, а это само по себе уже большое наказание. — Вильгельм мрачно оглянулся на Бергерона. — К тому же, начиная с сегодняшней ночи, Ги больше не вправе даже надеяться на какую-либо защиту и поддержку своего дяди.
Краем глаза Дрого заметил, что мессир Бергерон едва заметно кивнул. У него будто гора свалилась с плеч. Теперь он может смело действовать против Ги, не опасаясь, что в самый решающий момент дядюшка снова выгородит племянничка.
— Не могу противиться вашей воле, но за пролитую кровь всегда назначают плату, ваша светлость, — с достоинством ответил Дрого. — Правда, на сей раз она не была пролита. Но Ги планировал убить моих людей.
Вильгельм нахмурился.
— У Ги де Во ничего нет. Он беден.
— Я не прошу денег. Мне нужен его слуга Годвин.
— Этот его молодой пленник? — изумился Вильгельм.
— Да. Именно он предупредил нас о том, что Ги замышляет убийство. Полагаю, ни для кого не составляет секрета, как жестоко относится Ги к этому мальчику, а теперь он просто сотрет беднягу в порошок. Я обязан Годвину жизнью своих людей и хочу сделать для него все, что в моих силах.
— Согласен. У вас нет возражений? — обратился Вильгельм к Бергерону. Тот отрицательно качнул головой. — В таком случае, когда будете сообщать племяннику, что вам удалось в очередной — и последний — раз спасти его жалкую жизнь, скажите также, что с этого дня его слуга принадлежит Дрого.
Мессир Бергерон, не проронив ни звука, почтительно поклонился и покинул зал. По его разгневанному лицу Дрого понял, что Годвин не единственное, чем Ги придется расплачиваться за свои мерзкие деяния.
