Его лицо посерьезнело, и он начал делать какие-то пометки у себя в блокноте.
– Что касаемо адреса, не знаю точный, но у меня есть предположение, как его можно узнать. Федор Артеменко, бизнесмен из Москвы, он хотел мне помочь. Дал «жучок». Я его оставила в доме Олега. Если вы отследите его местоположение, то сможете найти его домашний адрес. А уже там есть остальные доказательства вины Олега в организации борделя, – выдохнув, произнесла.
Этот Денис Лисовских делал какие-то записи, не задавая мне вопросов. С прищуром глядя на него, пыталась мыслить здраво. Он вполне может оказаться его пособником, и я сейчас так просто раскрыла ему все карты. Вынула все козыри из рукава. Ожидая какой-то реакции после того, как следователь допишет свои пометки, смотрела на него, не мигая.
Ну что, Денис, ты на стороне зла или добра?!
Глава 17
– На время проверки сведений, представленных вами, вы останетесь под стражей, – сухо произнес, закрыв свой блокнот.
– Да вы что издеваетесь? – вспыхнула я. – Меня похитили, заставляли заниматься проституцией, две недели я была на волоске, он постоянно угрожал, что убьет родителей, что меня отдаст самым гнусным мужикам, которые больше заплатят. А теперь я буду сидеть под стражей, пока вы будете что-то там проверять? И сколько вам времени понадобится на проверку? – рвала и метала молнии.
– Мы сначала отправим запрос в Москву, они, по вашим же сведениям, отправятся к Федору Артеменко, – снова заглянув в блокнот, заговорил. – Это два-три дня.
– Федор Артеменко мертв. Его убил Олег. Вам ясно? Он далеко не белый и пушистый. И то, что я его порезала, это цветочки, по сравнению с тем, что он делал!
– Вы, наверное, не понимаете, насколько ваше дело серьезно, – мужик вскинул бровью. – Что стоит слово девчонки без связей и денег? А что стоит слово олигарха? Вы ранили человека ножом. Это тяжкий вред здоровью с целью убийства. До восьми-десяти лет вам светит.
– Что? – прищурила глаза. – Вы совсем что ли? Я защищала себя!
– Защищали? А что он на вас напал в этот момент, что вы превысили допустимый предел самообороны?
– Этот человек дважды меня насиловал. Он всячески морально измывался, унижал, держал взаперти. А вы говорите я превысила допустимый предел самообороны. Что за абсурд? Мне что всю жизнь ублажать его сексуальные прихоти? Лишь бы полицейские не подумали, что я что-то там превысила. Я жертва! А он преступник! Но вы переворачиваете все с ног на голову!
Он уже и слушать меня не собирался. Олег ему, явно, заплатил. Купленный полицейский даже не собирался действовать в рамках закона, он его с удовольствием нарушил в угоду миллионов, которые ему может дать олигарх…
– Позвоните Игорю Анварову! Он в курсе. И не надо на меня ничего вешать! Знаю я вас! – удивлялась тому, что враг Олега до сих пор ничего не сделал.
Денис Лисовских сдвинул брови. Имя-то, явно, для него известное… Ну еще бы. Король юга, никак не меньше. Глядя на меня, вздрогнул от вибрации телефона в своем кармане.
– Да? – ответил на входящий. – Серьезно? – облизнув пересохшие губы, смотрел в пол. – Я понял.
Положив трубку, почесал своей складчатый затылок.
– Вы свободны. Только что звонили от Игоря Анварова, – сказал тихим голосом. – Будем «топить» Олега Абрамовича, – пожал плечами.
– У меня денег нет. Меня кто-то отвезет домой? В Урюпинск. Вы меня будете информировать по расследованию?
– Сейчас мы вам дадим суточные, оплатим гостиницу. Несколько дней нужно будет провести в Сочи, потом поедете в Москву. Вы самый активный участник расследования и будущего суда. Именно вы будете главным свидетелем.
Глядя на мужчину, который давал присягу, клялся в верности долгу полиции, который минуту назад насмехался надо мной, угрожал, хотел засадить за ранение Олега, ухмыльнулась. До чего же деньги имеют власть. До чего же власть имеет деньги… Один звонок от имени Игоря Анварова и все, полицейский занялся своими непосредственными обязанностями. А ведь не будь этого звонка, меня отправили бы в СИЗО, под суд за причинение тяжкого вреда здоровью подонку, который погубил бесчисленное количество людей. И я ничего бы не смогла сделать. Даже дядя Юра ничем не смог бы помочь. Такова чертова реальность!
Мне действительно выдали какие-то карманные деньги, в районе 10 тысяч рублей, сотовый телефон и привезли в гостиницу в три звезды. Только зайдя в номер и захлопнув дверь, смогла «нормально» поплакать. Кинулась на кровать, уткнулась лицом в подушку и заревела. Господи! Я это сделала! Я свободна!
Казалось, ничем нельзя сломить Олега. Никак не удастся сбежать. Но я, черт побери, это сделала! Плачь сменялся смехом, чередуясь поочередно. У меня была истерика. Истерика, которую я не могла контролировать. Но мне нужно было выплакаться.
Я скинула с себя путы, стягивающие меня. И задышала как-то по-новому. Не могла понять, что изменилось, но мир заиграл совсем другими красками. В той золотой клетке для меня все было черным, а в этой обычной комнате – белым. Пытаясь унять приступ истерики, села на кровать, растирая лицо ладонями.
Учитывая тот факт, что следователь готов был меня прикрыть, а не его, ни в чем нельзя быть уверенной. Этот Анваров так на меня и не вышел, не встретился лично и не обсудил тот компромат. А ведь, как я поняла, Олег совершил кое-что непростительное… Он убил его любимую женщину и детей. За это и замочить не жалко.
Почему-то чувствуя себя какой-то предательницей, размышляла. Анварову в качестве мести ничего не стоит убить Олега в камере. Официально выдадут как самоубийство… Осознавая, что сама лично сделала то, что может привести к смерти мужчины, в которого влюблена, я ни капли не жалела, хотя и ощущала себя предательницей. Очень странное сочетание чувств. Совсем мне не свойственное. Я либо хорошо отношусь к человеку, либо плохо. В крайнем случае, нейтрально. Но никак не хорошо-плохо. Только Олег вызывает во мне раздвоение ощущений.
На следующий день меня вызвали в суд, темой которого был выбор меры пресечения для Абрамовича. Сидя в зале, смотрела на него, закрытого в клетке, и чувствовала какую-то радость, неведомую мне раньше. Он будет наказан…
* * *
Следствие велось два месяца, очень быстро, по словам адвокатов и следователей. В раскрытии дела помогла информация, которую я дала. Но самое ощутимое – это «жучок», что передал мне Федор Артеменко. Именно он вывел на дом Олега. А ведь Федор думал, что знает, где «дом» Олега… Даже сотовые операторы не помогли, ведь на него не было оформлено ни одной сим-карты, поэтому даже ориентир по вышке связи не смогли дать. А сим-карта, что была в его телефоне, с которого я звонила в скорую, была «потеряна» следствием… В доме нашли весь компромат. Впрочем, не весь… Компромат на Игоря Анварова сказочным образом исчез, но у меня не было сил и желания с этим разбираться. Это будет после, если смогу и захочу бороться с системой…
Давая показания перед судом присяжных, который запросил Олег, уже не плакала. Слез уже не осталось, внутри пустота. Мне 20 лет, а я, как будто, женщина, прожившая всю жизнь. В ней было все – тяготы и невзгоды, безумная страсть и любовь, какие не каждому суждено испытать… Суд проходил более или менее правильно, в моем представлении. А потом выступил психиатр. Он дал заключение, что Олег невменяемый и его нельзя сажать, его нужно лечить.
