– Что пишет? – вдруг отвлек он меня от мыслей о предстоящей эпидемии, настоящей или раздуваемой.
– Да как всегда переживает… – улыбнулась, пересекаясь с ним взглядом. – Ты же знаешь, какая она у меня тревожная, – не понимаю, почему вдруг произнесла.
– Она мама. Ее понять можно.
– Согласна. А что твоя мама? Расскажешь? – почувствовала пульсацию в висках.
Ведь по сути я мало что о нем знаю. Только о той страшной ситуации, вероятно, причиной которой он сам и стал. Я не вдавалась в подробности его жизни, мне главное было спасти свою. А ведь чудовище становится таким не просто так. Должны же быть причины?..
Родители? Больная на голову мать? Что сделало его таким? Почему он спокойно расправился со своей женой и ее нагулянными детьми? Почему спокойно отобрал такой мерзкий бизнес? Как человек смог стать таким дерьмом, а потом, словно ничего не бывало, излечиться?.. Разве от такого излечиваются? Это же сумасшествие. Оно на всю жизнь.
Я видела его карту… Медкарту! Его оправдали из-за того, что было биполярное расстройство и еще какой-то букет болячек. Разве его вылечили? Разве мне безопасно с ним находиться рядом. Да, я дура. Да, влюблена в него до сих пор, хотя не пойму почему. Быть может у меня тоже какой-то психоз? Как объяснить это наваждение, эту тягу к нему.
Радует, что он сейчас, вроде, не опасен. Только кто его знает, что может случиться после. Он не своими руками погубил жену и ее отпрысков. Но именно он отдал приказ. Он похищал девушек и принуждал их к занятию проституцией. Да, не своими руками, но именно он решал все текущие вопросы и берег свой бизнес…
Может и правда схватить манатки и рвануть к родителям, а с Олегом распрощаться. Сказать ему спасибо за то, что оплатил мое лечение в больнице и попрощаться навсегда…
– Мои родители давно умерли. Я сирота, – вдруг отвлек меня от мыслей о том, что я совершаю ошибку.
– Да? Расскажи! – посмотрела пристально в глаза и положила ладонь на его руку.
Глава 10
Олег Абрамович
– Да что рассказывать? Мои родители умерли, когда мне не было еще и трех лет. Не повезло мне, чего уж там. Но я справился. Даже в детдоме. Суровое детство. Унижение со стороны надзирательниц.
– Надзирательниц? – она посмотрела с прищуром.
Боже, как я люблю ее глаза. Красивые, выразительные… А их каре-зеленый цвет заставляет забыть обо всем на свете…
– Да, да… Надзирательниц. Иначе сотрудниц детдома и не назвать. По крайней мере, того, где был я, – смущенно отвел взгляд.
Не мне конечно судить, у меня и самого «рыльце в пушку» похлеще любого. Но на мое становление эти отбитые на всю голову тетки точно повлияли. Так сказать, приложили руки. Да и ноги…
– Кошмар какой! – кажется, в ее глазах читалась жалость.
Вот нет уж! Чего-чего, а жалеть меня не нужно. Не заслужил. Я вообще, кажется, никогда не заслужу прощения. Ей бы следовало меня прогнать, запретив мне приходить к ней. А она добра, позволяет быть рядом. Чем заслужил? Ведь столько ей сделал. И ведь не понимал раньше. Совсем не считал, что то, что я делаю, настоящее зло.
Помогла ли мне больница? Нет… Не помогла. Мне помогло другое. Я обратился к Богу, к Создателю и только Он направил меня. Не к тому, которого нам навязывает религия. А к истинному!
Вспоминаю тот день, когда впервые осознал то, что натворил. Это было, кажется, на первый юбилей в больнице – полугодие. Врач пытался пичкать меня всякой дрянью, которую я пить не хотел. Но пить приходилось. А потом я стал медитировать.
– Ты знаешь, это было так давно, что даже кажется, что и не со мной. Такое чувство, что у меня было три жизни. В детдоме, до знакомства с тобой и новая жизнь – осознанная.
– И что тебе помогло справиться? Ну я про то, что после знакомства со мной… – ее глаза забегали.
Казалось, каждая фраза, которая шла по границе, давалась ей с трудом. Она боялась меня. Все еще боялась. Более того – я заслужил этот страх в ее глазах. Хуже всего то, что мне больно видеть то, что она боится меня. Я хочу, чтобы в моем присутствии ей было не страшно, а безопасно.
– Медитация помогла мне тем, что я, наверное, смог настроить свой мозг. Ты же, должно быть, знаешь, что мир это поток волн, вибрации. 432 герц, симфония мира.
Снова взглянув на неё, я понял, что все мои слова для Оли ещё одно подтверждение моей невменяемости.
Это печально, что любимая женщина считает тебя психом. Хотя психом я и был, психом с расстроенным мировосприятием. Вряд ли каждый может найти себя, понять, что двигается не в том направлении в каком нужно. В основном люди плывут по течению, впитывая в себя самую мерзкую дрянь и транслируя ее в общество.
– Оля, понимаю, что моё предложение для тебя прозвучит дико, но я всё же должен спросить. Как насчёт того, чтобы поехать за город? Кто его знает, может действительно намечается эпидемия. Во всяком случае, паника это не то, что тебе и мне нужно. А город может захлестнуть паника. Транспортный коллапс, нехватка товаров в магазинах. Давай закупим продуктов и поселимся в домике в какой-нибудь глуши, коронавирус не дремлет, – улыбнулся ей.
– Олег, ты знаешь, это звучит как издевка! С тобой я вряд ли поеду куда-то в загородный домик. Мне хватило того, что 10 лет назад ты меня отвёз в такой домик.
– Понимаешь, я сейчас и впредь не собираюсь тебя никуда вести насильно, заставлять что-то делать. Тогда я не сам тебя привёз, у меня работала целая команда. Да, я воспринимал человеческую жизнь как товар, но сейчас во мне многое поменялось. Ты меня изменила. Ты, быть может, не понимаешь того, что перечеркнула мою жизнь до. Ты правда это сделала. И я тебе благодарен. Я не хочу возвращаться к прошлой жизни, – сразу же уточнил, увидев страх в её глазах.
Мои слова могли прозвучать словно обвинение, что именно она виновата в том, что я понес наказание.
– Олечка, я тебе благодарен, что ты вмешалась, что ты смогла меня остановить. И не только меня, но всю нашу команду. Хотя, по правде говоря, большинство тех, кто были замешаны, так и не получили своего. Но я верю, что их ждет Божий суд после.
– Так удивительно слышать столько пафосных религиозных слов из уст того, для кого ранее не было ничего святого.
– Ты права. Это удивительно. Тебе остаётся одно из двух. Либо ты веришь, что я изменился. Либо не веришь. Если выберешь второе, то мне лучше уйти. Но, Оля, прошу реши, веришь ты или нет, как можно скорее, – взял её руку и нежно поцеловал, пристально глядя в глаза.
Она мешкала, не решаясь ничего сказать. А мне это было на руку. Значит, не может решить. Значит, у меня ещё есть шанс.
– Олег, не торопи события. Мне, по правде говоря, в твоём присутствии почему-то спокойнее. Но у меня есть причины тебе не верить.
– Ты 100 % права!
