Какой-то легкий налет свободы и веры в то, что мне многое по силам, заволок с такой хваткой, что я утром, заправив диван, вышла на кухню в очень приподнятом настроении. Схватив яблоко, начала грызть. Только оно отгоняло от меня утреннюю тошноту. Только яблоко и спасало.
– Юлечка, ты беременна? Скрываешься от кого-то? – вдруг спросила баба Тася.
– С чего вы взяли? – сразу забегала глазами, не в силах изображать то, чего не было.
– Я видела, как тебя тошнит и ни раз. Да и телефоном ты не пользуешься, как твои ровесники. Мне ты можешь сказать, я тебя не выдам, – смотрела на меня с таким любопытством, что я поняла, пора делать ноги.
Вдруг в дверь избушки застучали. На часах 9 утра. Обычно в это время заходила соседка, приносила свеженадоенного молока. У Таисии Павловны и ее соседки был бартер. Та ей молока, она ей куриные яйца. Свежая и здоровая пища – то, что доктор прописал. Особенно мне. Эх, жаль будет уезжать, но задерживаться на одном месте долго нельзя.
Бабка пошла к двери и сразу же открыла.
– Ой, кто вы? – услышала я и чуть не поперхнулась зеленым чаем, что она мне заварила с медом.
– Где Юлиана? – твердый голос Сергеева нарушил тишину.
Посмотрев на крошечное окошко, что было в кухне, поняла, мне не унести ноги. В эту форточку моя попа не пролезет. Бежать, расталкивая Сергеева и его охранников? Может и стоит… Тем более повеселю всех кругом. Возможно отвлеку их смехом. Только вот не хочу. Не могу уже бегать! Просто скажу ему, чтобы отвалил. Отвалится ведь рано или поздно…
Глава 25
В кухню зашел Сергеев и сел на скрипучую табуретку. Будь он килограмм на 10–15 тяжелее, она, вероятно, сломалась бы под ним. Эх, жаль весит, поди, 80–85… Весил бы соточку, хоть порадовал бы меня падением, царек местный…
Не глядя на него, продолжала пить кипяток, звучно затягивая его в рот, причмокивая. Но он-то уже знал мою вечную манеру вызвать отвращение. На него она, к сожалению, не действовала.
– Да… Заставила ты меня понервничать, – усмехнулся.
Хотелось чего-нибудь ляпнуть колкое, но промолчала. Пусть помучается от моего молчания. Хотя помучается ли…
– Собирайся. Едем жениться, – произнес равнодушно.
– Чего? – резко я забыла свои планы молчать. – Я замужем, вообще-то! Забыл? – неестественно засмеялась.
Засунув руку во внутренний карман своей кожаной куртки, Сергеев положил на стол свернутый зеленый листик. Открыв его, ошарашенно смотрела на своего врага.
«Свидетельство о расторжении брака», оформленное еще несколько дней назад. Во дела! Я, оказывается, разведена и знать, не знаю!
– О, отлично! – засмеялась. – Только замуж я за тебя не пойду. Пока что в своем уме. А то, что от придурка Влада избавил, спасибо.
– Поехали, – заговорил еще более равнодушным тоном. – Твои родители ждут. Бракосочетание пройдет у нас дома в кругу самых близких. Попрошу тебя вести себя очень прилично. Не стоит пугать твоих родителей. Думаю, ты понимаешь, ПОЧЕМУ не стоит. Обо мне ведь наслышана? – встал и пошел на выход.
Я же перестала дышать и тупо смотрела на тарелку с блинами, что напекла Таисия Павловна. Она, кстати, заскочила на кухню со стопкой наличности, слюнявя пальцы и пересчитывая банкноты. Такой прыти от женщины за 75 я не ожидала.
– Жених твой? Ох повезло! Сказал сейчас спасибо и вишь как отблагодарил, – замахала передо мной стопкой из пятитысячных купюр.
Сергеев совсем не тот, кем я его видела поначалу. Красивый внешне казался достойным мужчиной. Он мне, наверное, отчасти понравился в ту первую встречу в торговом центре. Даже не взирая на то, что я влетела в него с маху. А сейчас узнала его лучше. Манипулятор, который не остановится ни перед чем.
Женщина ему сказала нет, но она вдруг забеременела. А что он? Вместо того, чтобы дать ей остыть, вместо того, чтобы элементарно извиниться, он шантажирует. Да, прямо не сказал, но ведь намекнул. Не буду паинькой, поплатятся родители.
Чудовище! Натуральный моральный урод!
Выдохнув, встала. Вещей с собой особо и не было. То, что брала, когда решила спрятаться, осталось в машине, которую так и оставила на той парковке. Попрощавшись с Таисией Павловной, пожелала ей удачи и крепкого здоровья.
– Береги себя, дочка. Всего тебе хорошего! – перекрестила она меня на дорожку.
Выйдя на улицу, накинув сверху свою тонкую курточку, окинула взглядом двор. У калитки стояли три черных внедорожника, каждый размером с избушку. Сергеев переминался возле одного, курил и с кем-то говорил по телефону. Указав мне рукой, в какой нужно сесть, открыл дверь, чтобы помочь разместиться.
– Этот паршивец не такой, каким я его считал, – усмехнулся, говоря с кем-то по телефону. – Смылся уродец…
Через секунду плюхнулся рядом и убрал телефон.
– Замерзла? Ты чего так легко оделась? Тебе нужно поберечь себя. Сейчас быстренько поженимся и займусь твоим здоровьем. Ох, Юлиана, – взял за руку и прижался губами, покалывая нежную кожу своей щетиной. – Ты же будешь себя хорошо вести? Ребенка выносишь, а потом можешь катиться на все четыре стороны. Понимаешь? Я вижу, что ты меня терпеть не можешь. Да и я, знаешь ли, не влюбленный пацан. Ты мне нравишься, но не более того. Только раз ты беременна, то ребенка выносишь. И хватит уже дурью маяться. Поняла? – слегка сжал запястье.
– Поняла, – ответила, стиснув зубы.
* * *
Через несколько часов мы приехали к его замку, столь мной ненавистному. Всю дорогу молчала, совершенно не отвечая на одиночные реплики Сергеева. То, что он считает меня не равной ему женщиной, а лишь сосудом для вынашивания его ребенка, это я поняла. От осознания всего этого было очень паршиво на душе.
Машина остановилась, но мы не спешили выходить.
– Кстати, не переживай. Я списал долг твоему мужу. Так что ему не придется его отдавать. Жену же свою мне отдал, так что хватит с него, – засмеялся.
– Ты вроде говорил, что хочешь, чтобы я себя поберегла. Почему тогда заставляешь плакать? – показала настоящие слезы.
Скрывать свои рыдания не хотела. Пусть знает, что вызывает во мне лишь желание унести ног. Но никак не романтические чувства.
– Юлиана, ну не нужно плакать! – изобразил он заботу, проведя рукой по щеке. – Я не хотел тебя обидеть. На самом деле! Не хочу тебя обижать и обещаю, что больше не буду. Ты ведь не виновата в грехах своего мужа, хотя я почему-то постоянно рисую в своей голове, что виновата именно ты.
– Тебе лечиться нужно, если считаешь, что в том, что сделал мужчина, виновата его жена.
– Жена очень влияет на мужа. Поэтому отчасти в моих словах есть истина.
– Даже слушать не хочу этот бред! Где мои родители?
– Мы как раз вовремя. Церемония скоро начнется. У тебя будет 30 минут на то, чтобы привести себя в порядок. А пока можешь пару минут пообщаться с родителями, они где-то во дворе. Твоя мама рассматривает мой сад. Ей он, кстати, очень понравился. Да и твой отец оценил работу садовника.
