И это охуенно… охуенно прекрасно – других слов просто нет.
Тянусь к нему, покладисто прилипаю, когда его пальцы тянут вверх мои бедра. И послушно жду мгновенья, когда она берет новый разгон, чтобы снова проникнуть в меня.
Полностью.
Глубоко.
По самые яйца, что шлепаются о мой зад, заводя меня еще больше, хотя казалось бы – это уже невозможно.
Мои стоны смешиваются с рваным дыханием Дэниэла. Мои губы горят, когда его язык вспоминает о них. Мои соски умоляют, чтобы к ним прикоснулись, и я умудряюсь выгнуться так, чтобы потереться о грудь своего любовника.
Первого любовника.
Мужчины, который не любит меня, но трахает от души.
И выбивает с каждым движением из меня не только новые стоны, но и свое имя.
– Дэниэл… – бормочу я бессвязно. – Дэниэл…
Хотя зачем зову, если он не просто близко – во мне. Но ему это нравится. Его движения становятся еще более напористыми, еще более жесткими, как и пальцы, которые впиваются в мою нежную кожу.
– Дэниэл… – всхлипываю, когда наслаждение близко, так близко, но почему-то все еще недоступно.
И одна его ладонь отпускает меня, чтобы начать массировать клитор. Ох, Господи, это именно то, чего не хватает…
Несколько грубых поглаживаний, и я не выдерживаю. Взрываюсь, рассыпаюсь, улетаю к звездам, которые нависают, становлюсь легкой и невесомой, становлюсь радугой, той самой радугой… в сумраке, что рядом со мной…
– Красавица, – возвращает меня тихий голос в реальность. – Какая же ты у меня красавица, Энни… Моя женщина… Только моя…
«У меня» – отмечаю я машинально царапающие душу слова, – «Моя женщина… только моя».
Такое ощущение, что в этих словах скрыто нечто большее, чем уверенность в том, что у нас будет еще один секс. Видится намек на то, что у нас может быть нечто большее.
Но я тут же отмахиваюсь.
Послышалось.
Конечно, послышалось.
Мы просто любовники.
Глава 13
Я все-таки решила пойти на глупую вечеринку. Впрочем, вовсе не для того чтобы демонстрировать свое супернарядное платье, сплетничать с однокурсницами и строить глазки ребятам из бейсбольной команды университета.
У меня был другой план.
Я знала, что мистера Сайлоса в деканате принудили дежурить на этом мероприятии. Он сказал мне об этом, поморщившись. В чем мы были единодушны и похожи, так это в нелюбви к шумным мероприятиям, суете.
Мистер Сайлос, Дэниэл… мой Дэниэл.
Даже сейчас это казалось мне диким. После того памятного свидания в планетарии нам удалось встретиться буквально пару раз. Меня совершенно измотала сессия (впрочем, может быть, это и к лучшему, потому что мистер Сайлос отправился на три дня с выездными лекциями.
Как невовремя! Как, черт возьми, невовремя!
Дни без него тянулись как бесконечная жвачка – пустые и безвкусные. Безразмерные занятия. Пустые вечера. Я ловила себя на том, что думаю о нем не переставая. Мысленно рисую картины, где мы вместе. И эти картины уже не о страстном сексе. Ну… не только о страстном сексе.
Перед глазами всплывало и другое: мой мистер Сайлос целует кончики пальцев и говорит: «Люблю тебя, милая. Никто кроме тебя…» И лишь потом трахает меня – страстно, жестко. А растворяюсь в нем и проговариваю про себя «Люблю тебя…»
Я гнала эти мысли, но они становились все настойчивее и назойливее.
Влюбиться в мистера Сайлоса? Только этого мне не хватало.
То, что происходит между нами, это… сродни безумию. Страсть, одержимость… Но все же не любовь.
Я хочу его.
Хочу страстно и сумасшедше. И только.
И все же я едва не подскочила от радости, какого-то дурацкого счастья, когда за день накануне вечеринки мне пришло долгожданное сообщение:
«У тебя есть пять минут, чтобы добраться до моего кабинета».
Он вернулся. И теперь я опять смогу коснуться его тела, вдыхать его запах, сходить с ума от поцелуев.
О, разумеется, я была там через три минуты. Но времени было мало. И наша встреча после долгой разлуки оказалась пусть бурной, но короткой.
Так что на следующий день я просто изнывала в ожидании дурацкого мероприятия, уверенная в том, что нам удастся уединиться. Ну, или встретиться после. Хотя, конечно, лучше если мы сможем побыть вместе прямо там.
У меня мурашки бежали по спине, а ноги безвольно подгибались от одной мысли о том, как мы окажемся наедине в каком-нибудь закутке. Звуки музыки и веселья, долетающие, словно издалека… Он, я. Наши губы вместе и безумная, безудержная пляска двух тел…
Я надела эластичное платье, плотно обтягивающее колени, но оставляющее почти открытой спину. Разумеется, под ним не было белья. Оно было и не нужно. Плотная ткань не дала бы рассмотреть что-то лишнее. Но тот, для кого я сегодня одевалась, наверняка это заметит.
О, как же соскучилась по его рукам, по его прикосновениям. Прижаться губами к губам, глубоко вдыхать его запах…
Я вошла в наполненный народом зал, но единственный, кого увидела сразу, это был он. Стоял у двери с независимым видом и холодно посматривал на творящееся вокруг радостное безобразие. Дыхание сразу сбилось.
Курс мистера Сайлоса на нашем потоке был завершён, и я уже давно не видела его таким: холодным, отстранённым, с надменной полуулыбкой. Для меня он был другим. Впрочем, пожалуй, это касалось только холодности.
Властный уверенный блеск в его глазах, точные грациозные движения хищного зверя – всё это никуда не делось. Я быстро облизала губы, пытаясь справиться с учащённым дыханием, и всё же почувствовала, как лихорадочный румянец заливает щёки.
Я хотела его сейчас, немедленно. Хотела его руку под своим платьем. Его властного и настойчивого поцелуя. Хотела ощутить его в себе. Хотела быть его игрушкой – любимой игрушкой. И безропотно выполнять любой приказ. Хотела… из моих грёз меня грубо вытащил чужой голос:
– Ты всё-таки пришла, хоть и не со мной.
Мартин. Мой невесть откуда взявшийся поклонник. Вообще-то вышло неловко – он ведь и правда приглашал меня прийти с ним, но я сказала что-то вроде того, что не интересуюсь подобного рода мероприятиями. И вот я здесь, а он явно обижен.
– И с кем же ты здесь? – ревниво спрашивает он, выглядывая поблизости моего кавалера.
Выглядывай-не выглядывай, не угадаешь, дорогой, усмехаюсь я про себя, но улыбка всё-таки мелькает на моем лице.
– Я пришла одна… Честно говоря, не собиралась, но в последний момент подружки уговорили…
Какие еще подружки?! У меня отродясь их не было. Но это была ложь во спасение. Не стоит зря обижать мальчика, и вряд ли я задержусь здесь надолго.
