Бал закончился ближе к утру, и я вернулась в пустующие покои. Не желая будить служанку, разделась, расчесала волосы и только-только нырнула под мягкое одеяло, как послышались шаги.
– Эрина… – Голос супруга прозвучал тихо и осторожно. – Спишь?
– Нет.
Я накинула пеньюар и вышла в общую гостиную. Граф стоял, облокотившись спиной о стену, уставший, сутулый, побледневший. Темные волосы растрепались, спадая на лоб, а руки мелко подрагивали.
– Что случилось? – Я встревоженно направилась к нему.
Сан Венте пожал плечами.
– Ничего страшного, небольшое магическое истощение. У его величества была небольшая просьба, пришлось исполнить.
– Ничего себе… небольшая просьба…
– В моей комнате на столе стоит специальное зелье, принеси, будь добра, сам, боюсь, не дойду.
Я послушно направилась в указанную сторону. Никогда еще не заходила в выделенные ему покои, хватало своих, но на этот раз деваться некуда, игнорировать просьбы супруга – пока они вежливые и адекватные, конечно – в мои планы не входило.
Быстро пройдя до прикроватного столика, взяла одиноко стоявший пузырек и уже хотела возвращаться, как вдруг заметила лежавший на полу клочок бумаги. Он явно был забыт хозяином нечаянно и валялся столь нелепо, что не оставалось сомнения – его просто не увидели и не успели спрятать. Листок лежал пустой стороной кверху, но был достаточно тонким, чтобы понять – на другой стороне что-то написано.
Я поддела краешек носком туфельки и аккуратно перевернула. Почти все свободное пространство оказалось исписано мелким убористым почерком. Приглядевшись, с удивлением прочла свое имя и имя Алисии Деграй…
– Эрина! – послышался окрик.
– Иду, – ответила я, быстро нагибаясь за запиской и пряча ее в карман пеньюара. – Прости, не сразу разобралась, на каком столике лежит зелье.
– Можно подумать, там много столов.
– Просто растерялась, не каждый день супруг едва стоит на ногах от усталости.
Я вернулась к сан Венте и с виноватой улыбкой протянула пузырек.
– Тебе не за что извиняться, это я должен просить прощенья, что оставил тебя одну на балу, – сказал он, задерживая мою руку в своих широких и теплых ладонях. – Странное начало семейной жизни, да?
– Даже не представляешь, насколько странное.
Глава 8
Мне тяжело с ним. У сан Венте нет определенности, все его слова и поступки многозначны. Я же приучена к тому, что когда человек что-то говорит или делает, он в любом случае обязан следовать обещаниям, а сан Венте… Мне кажется, он специально не дает однозначных ответов, чтобы потом иметь возможность интерпретировать сказанное в удобном для себя смысле.
На его слова тяжело рассчитывать.
– О чем задумалась? – голос супруга прервал мои размышления.
Я обернулась. Сан Венте смотрел внимательно, будто пытался прочитать мысли.
– О Гуллонском лесе.
– А что с ним не так? – Он подошел ближе и встал за моей спиной.
– Королевский сад совсем не похож на твой лес.
– На наш лес, – поправил супруг. – Наш лес, наш замок, наша жизнь.
Я опустила голову. Записка, найденная ночью, была надежно спрятана на дне чемодана и ждала своего часа. Читать содержимое, когда сан Венте спит буквально за дверью, не решилась.
– Наша жизнь… Хорошо звучит, – пробормотала я и вновь взглянула в окно на шикарный сад, покрытый воздушным хрустально-белым снегом.
В голове вертелась мысль, что слова об общей жизни звучат неискренне, особенно учитывая, что мое будущее все еще под вопросом, но спросить я, конечно, так и не решилась.
Сан Венте понял заминку по-своему и усмехнулся:
– Не думал, что ты оценишь тишину и сдержанность нашего замка. Мне тоже там спокойнее. Намного лучше, чем в обществе двуличных королевских придворных, следящих за каждым шагом и ждущих малейшей ошибки. Эта жизнь не по мне.
– Понимаю, – вздохнула я.
Супруг тут же подобрался.
– Что-то произошло на балу? Что-то случилось, пока меня не было? Я не хотел тебя оставлять, но его величество…
– Все в порядке. – Я обернулась и встретилась с настороженным взглядом черных глаз. – Все хорошо, правда. Почти весь вечер протанцевала с Филином.
Сан Венте расслабился.
– Я просил проследить за тобой.
– О, он отличная нянька!
– Не в этом смысле. Просто приглядеть, чтобы никто не обидел, – мужчина произнес это мирно, без ехидства и злой иронии, словно и вправду волновался.
– Что может быть обидного на балу? – смутилась я, вновь отворачиваясь. – Танцы, музыка и кутерьма.
– Мало ли. Люди бывают жестоки, особенно теперь, когда ты моя жена.
– А что, к твоим женам особое отношение?
– Ко мне особое. Отвратительно-опасливое.
– Как это? – Я отошла от окна и села на диван. Сан Венте незамедлительно проследовал за мной и опустился рядом.
– Народ любит ложь, я уже говорил. Так получилось, что моя личность с каждым годом обрастает все более нелепыми сплетнями.
– Нелепыми? Неужели? Что же нелепого, когда тебя называют убийцей?
– Я оправдан, – он прищурился. – Верь только в это, остальное тебя не должно касаться. Кстати, почему не спрашиваешь, как Филин оказался во дворце? Интересует же, я видел твое удивление на свадьбе.
– Интересует, – не стала отнекиваться я. – И не только это. Ты говорил, что невесте всей правды знать не положено, но теперь-то мы женаты.
Он ухмыльнулся и, чуть наклонившись, шепнул в самое ухо:
– Вот станешь полноценной женой, тогда и спрашивать будешь.
Я покраснела. Вот чего, спрашивается, тушеваться? Все молодые девушки знают, что должно произойти, особенно если брак заключен по договоренности, а не по любви. Но почему же при мысли об одной постели с графом бросает в жар? Щеки пылают, а сердце ускоряется, желая выпрыгнуть и не видеть этого позора. А как же хваленая хладнокровность наследницы Шейо? А как же благоразумие?
– Так нечестно, – тихо сказала я.
– Честно, – ответил сан Венте и дотронулся губами до моего виска. – Все честно, и ты сама это знаешь.
Его поцелуи, поначалу мелкие и отрывистые, постепенно переходили в нежно-тягучие ласкания, опаляя горячим дыханием и не позволяя отстраниться.
«Брак есть брак», – подумала я и застыла, морально готовясь к продолжению, но мужчина резко остановился.
– Ненормальная, – неожиданно хмуро выдал он, поднимаясь на ноги. – Я что, тебя насилую? Делаю что-то запрещенное? Я твой муж!
