Супруг удивленно приостановился.
– Знакомая? – Я тоже замедлила шаг.
– Понятия не имею.
– А она тебя, кажется, знает.
– Меня знают все. По крайней мере, имя на слуху, – сказал он и сузил глаза. – Но я ее точно не встречал.
– Сан Венте! – Женщина помахала рукой и широко улыбнулась. – Ну идите же скорей сюда! Мне так много вам надо сказать!
– Придется подойти, люди смотрят, неудобно.
– Иди, – я отошла в сторону, – подожду тебя здесь, уж больно она громкая. И так с утра голова болит.
– Дойдем до комнаты, напомни, чтобы дал тебе зелье. – Супруг вежливо поцеловал мне руку и направился к незнакомке.
Женщина выглядела радостной и чуть ли не подпрыгивала от нетерпения. Интересно, о чем будет разговор? Может, надо было пойти тоже и послушать? Нет. Усталость и нервы давали о себе знать, головная боль не выдумка. А сан Венте обещал зелье… Опять проявил заботу… Надо же…
– Добрый день, – послышался шепот позади. – Не оборачивайтесь! Это Алесандро Деграй. Я же обещал найти способ пообщаться.
Я распрямила плечи и принялась неотрывно следить за супругом. Не дай боги, заметит бывшего шурина.
– Ходят слухи, что вы уезжаете. Это правда? – спросил Деграй.
– Да. Сан Венте хочет вернуться домой.
– Беспокоится о своих катакомбах? Кстати, о подземельях… Сестра говорила, что там много интересного. Пока она ходила в невестах, туда доступа не было, стояли охранные чары. Но после свадьбы все проходы открылись. Кроме верхнего.
– Самой высокой башни?
– Да, говорят, именно оттуда она сбросилась. Но я не верю, Алисия никогда бы не покончила жизнь самоубийством. – Голос Деграя напрягся. – Это сан Венте ее довел, иначе и быть не может. Алисия слишком любила жизнь.
– Может быть, после брака ваша сестра пересмотрела свои взгляды…
– Вы не понимаете! Знаете, кем был первый Деграй, основатель нашего рода? Жрецом солнечного бога! А солнце – это жизнь. Самоубийство же, напротив, отказ от всех ценностей семьи. Нет, Алисия никогда бы так не поступила. Она ведь даже родовой знак не сняла, погибла с солнцем на груди… Бедняжка…
– Солнце? Ваш родовой знак – солнце? – Я быстро обернулась.
– Золотое светило, – Деграй кивнул.
– Но у меня тоже солнце! Только черное!
– Знаю и понимаю ваше удивление. Даже скажу больше: у первой и второй графини сан Венте в родовых знаках также присутствует солнце.
– Но почему?!
– Понятия не имею. Я пытался узнать, но…
Он замолчал и быстро ступил назад, торопливо пряча лицо. Я резко выпрямилась и изобразила самую невинную улыбку – приближался раздраженный сан Венте.
– Пошли отсюда! – рявкнул он, хватая меня за руку, и под осуждающие взгляды людей заторопился дальше по коридору. – Иначе эта ненормальная никогда не отстанет!
Рыжеволосая дама действительно спешила за нами с какими-то возгласами.
– А что ей надо? – Я окинула незнакомку с ног до головы любопытным взором. Высокая, широкобедрая и очень решительная, она производила странное впечатление. – Кто она такая?
– Понятия не имею! Говорит, что мой двоюродный брат приходится мужем тети соседа ее бывшего садовника!
– Кем?! – переспросила я, но, заметив, как сан Венте закатил глаза, лишь усмехнулась: – Ну да… это почти родственники.
– У меня нет двоюродных братьев.
– О…
– Но она и слушать об этом не желает. Сумасшедшая! – воскликнул супруг, сдвигая брови.
Я хихикнула и, обернувшись, наткнулась на внимательный взор Деграя. Он подошел к рыжеволосой даме и пересыпал в ее руку три золотые монеты, а после исчез в толпе.
* * *
Самое красивое время года – зима. Она приносит королевству холод и мороз, снежные бури и огромные сугробы, но в то же время дарит волшебство и сказку. Зима – любимая пора для многих людей, в том числе и для меня.
Когда первые снежинки покрывают землю серебристым покрывалом – мир становится прекрасным. Он удивляет чистотой и нежностью, непорочной легкостью и теплом. Да-да, именно теплом.
Какое странное сочетание: зимняя стужа и уютное тепло. Жаркий камин, пряный глинтвейн, шерстяной плед и морозный узор на стеклах. Не в этом ли истинная магия?
Я провела пальцем по окну кареты и вздохнула. Как прекрасен был бы Гуллонский лес без темного замка сан Венте.
– Замерзла? – граф нахмурил брови.
Почему он всегда хмурится? Поначалу меня это удивляло: ну не может человек вечно быть чем-то недоволен? Оказывается, может.
Я подняла руку и медленно дотронулась до его бровей.
– Не хмурься. Не надо.
– Я не хмурюсь, – ответил сан Венте и сдвинул брови еще сильнее. – Ты замерзла или нет? В сундуке есть одеяло, достать?
– Нет, в карете тепло. Твои заклинания работают замечательно.
Перед дорогой он минут двадцать колдовал над нашими сиденьями и, надо признать, зачаровал на совесть. Но даже моя похвала не заставила его улыбнуться. Мужчина вообще редко улыбался. Ухмылялся часто, но этой саркастической усмешке до настоящей искренней улыбки было далеко.
– Ты любишь зиму или лето? – неожиданно спросила я.
– Что? – не понял сан Венте.
– Зима или лето? Какое время года лучше?
– Зима.
– Почему?
– Ну… она красивая, – немного запнувшись, пояснил он.
– Но не солнечная. Зимнее солнце не такое жаркое, не такое ласковое. Неужели тебе не хочется ярких летних лучей? – Я задумчиво глянула в окно.
Может быть, жен сан Венте выбирал по этому принципу? Солнце в родовой печати у каждой, чтобы заполнить ледяной холод его души?
– Глупости какие, – фыркнул он и тоже посмотрел в окно. – Зимнее солнце тоже яркое. Ты только посмотри, как слепит глаза снег! Разве летом может быть так красиво?
– Но зимой солнце не греет.
– А ему и не обязательно греть. Огонь мы можем разжечь сами, – он щелкнул пальцами, зажигая крохотный огонек на ладони, – вот так.
Супруг отправил магическое пламя прямо сквозь стекло, в морозную зиму. Огонек пробежал по снегу и остановился неподалеку.
– Смотри, Эрина, разве летом возможно такое?…
Под основанием пламени растаял снег, образуя лунку и позволяя огню растечься по черной земле. Мгновенье – и он впитался в почву, выталкивая из нее крохотные изумрудные росточки. А уже через некоторое время посреди снежного покрывала маленьким волшебным островком зеленела полянка с травой и цветами.
– Это ли не чудо? – спросил сан Венте и, вытянув руку, сжал кулак, собирая магию обратно.
