– Погибли. – Ирис вновь занялась подолом.
– Ты хотела сказать: убиты.
– Нет, миледи, погибли. Почти все… Ох, да что я такое говорю? Вы сейчас подумаете невесть что! – Ирис резко поднялась. – Милорд оплакивал каждую супругу и каждую провожал с почестями, даже ту, которая этого была совсем не достойна. Для него семья на первом месте.
– О да, я заметила.
– Он и сестрицу любит, и вас. Но вас, конечно, больше.
– Конечно, – фыркнула я, всем своим видом показывая, как сильно не согласна с ее словами.
Ирис улыбнулась и, взяв расческу, занялась моими волосами.
– У милорда горячее сердце, но он совершенно не умеет им пользоваться, – неожиданно выдала она и замолчала.
Я тут же опустила взгляд. Меньше всего сейчас хотелось демонстрировать прислуге собственные мысли. А ведь ее слова во многом отвечали моим догадкам.
У сан Венте и впрямь горело яркое пламя в душе, он был богат на эмоции и чувства, я это помнила по поцелуям. Страстные прикосновения до сих пор снились по ночам, заставляя просыпаться с покрасневшими щеками. Благо никто не видел.
Другое дело, что я, как благовоспитанная девушка, умела держать себя под контролем. Граф же, как нормальный мужчина, желал видеть не холодное послушание, а нечто совсем иное… Вот только эти самые желания он демонстрировал в спальне. За ее пределами сан Венте держал маску ледяного и сурового господина, стремясь спрятать сердце как можно глубже, словно опасаясь, что кто-то его вновь разобьет.
Наверное, это было правильным. И возможно, я даже согласилась бы с таким раскладом… Но – проклятье! – эта маска совершенно не позволяла увидеть настоящего Грегорио сан Венте!
– Поднимем волосы полностью? – неожиданно спросила Ирис, и я с удивлением заметила, что она почти закончила с прической.
– Да, и достань подходящий гребень.
– Хорошо.
Я внимательно смотрела, как девушка подошла к шкатулке, открыла крышку, перебрала пару украшений и наконец вытащила небольшой лазуритовый гребень, идеально сочетающийся с платьем.
– Ирис, – задумчиво сказала я, – а что находится в самой высокой башне?
Гребень вылетел из ее рук и упал на пол.
– В башне?
– Да.
Девушка наклонилась за украшением.
– В самой высокой? – с деланным недоумением переспросила она.
– Именно. Там ведь кто-то обитает?
– Как сказать… – Ирис выпрямилась, но в глаза старалась не смотреть. – Туда давно никто не ходит, запрещено. А прислуге тем более.
– Но ведь ты тут давно работаешь, а до этого матушка… Наверняка знаешь. Ну же, Ирис, расскажи, – увещевала я, соблюдая тонкую грань между высокородной хозяйкой и доверительной подругой. Обычно люди легко на такое ведутся.
– Помилуйте, миледи, – отвернулась девушка. – Граф просил вам не говорить.
– Почему?
Служанка замялась. Я видела, как она пыталась угодить мне и при этом не подвести хозяина. Но вовсе не страх ставил ей преграды: Ирис в самом деле уважала сан Венте.
– Граф сказал, что не может рисковать еще одной супругой, – едва слышно шепнула она.
А я удивленно вздернула брови. Вот как? Не может рисковать? Слышать это было непривычно, такая фраза абсолютно не вязалась с образом мужчины. Неужели я действительно настолько плохо его знала?
Я вздохнула и прикрыла глаза. Интересно, а если бы не слышала всех сплетен про сан Венте, не знала про жен и вообще приехала без предвзятости, как бы тогда его оценила?
Над этим стоило хорошенько поразмыслить, потому что предварительный расклад меня смущал и волновал одновременно.
– А какие туфли вы наденете, миледи? – Ирис указала на пару белоснежной обуви. – Эти?
Я бросила взгляд на часы. До трапезы оставалось полтора часа – успею!
– Черные.
– Черные? – Девушка недоверчиво покосилась на названные туфельки. – Вы уверены? Они не совсем подходят…
– К этому наряду в самом деле не подходят, поэтому придется надеть новый. В чемодане есть двойное дно, там лежит алое платье, достань.
– Но вы не носите алый, я заметила.
– Не ношу, но платье, как и всякая уважающая себя девушка, имею. Мало ли что в жизни случится.
Ирис достала наряд и с сомнением покачала головой.
– Оно мятое, миледи. И подол пообтрепался, подшивать придется, а швея сегодня приболела.
– Это наряд моей матери, храню как память. – Я взглянула в зеркало и улыбнулась. – А погладить и подшить… Я прекрасно управляюсь с иголкой, если ты поможешь, то и без швеи все сделаем. В конце концов, красный – один из цветов рода сан Венте, порадую супруга.
Глава 14
Красный редко идет блондинкам. Слишком сложно выбирать подходящий оттенок, отбрасывая в сторону карминный, рубиновый, гранатовый, вишневый… Мамино платье было благородного винного цвета, того самого, когда в наполненный бокал попадает лучик летнего вечернего солнца.
Я повернулась к зеркалу боком и оценила затянутую в корсет талию.
– Ирис, шнуровку поправь.
Глубокое декольте, изящные рукава, лиф с тонкой вышивкой и пышная двухслойная юбка – что еще надо, чтобы чувствовать себя желанной?
– Ненавижу красный, – поморщилась я.
– Вы же сами захотели. – Ирис недоуменно моргнула. Видимо, подумала, что мое недовольство адресовано лично ей.
– Захотела. Не зря же платье лежит, надо хоть раз надеть, а тут повод подходящий.
Захотела… Лишь бы не напрасно. Я огладила юбку и, еще раз взглянув в зеркало, направилась к гостям.
Его величество о чем-то мирно беседовал с сан Венте и мое появление не сразу углядел. Супруг, казалось, вообще ничего не заметил, даже немного обидно стало.
– Все хорошо? – Я подошла ближе и мило улыбнулась.
– Просто прекрасно, к графу никаких нареканий, – ответил король и, оценив платье, многозначительно хмыкнул.
А сан Венте не сводил с меня глаз. Оказывается, как мало нужно человеку для самовыражения. Вот казалось бы, такая мелочь, как платье. О чем оно может сказать? Подумаешь, надела и надела… Но как много оно значило для графа. В его черных очах отразилось столько эмоций, что даже удивительно, как такой ураган может помещаться в одном-единственном человеке? Сан Венте был приятно удивлен и… растерян.
Он протянул мне руку.
– Ваше величество, могу я перемолвиться с женой парой слов?
– О, конечно, Грег! Я пока погреюсь у камина. Кто бы мог подумать, что в замке теплее, чем в королевском дворце? Кажется, начинаю понимать, что ты имел в виду, говоря об уюте.
