Сан Венте вежливо улыбнулся и, в очередной раз выразив радость от внезапного посещения столь высокородной особы (звучало вполне искренне), потянул меня в сторону.
– Красный, – сказал он, едва убедившись, что гости ничего не услышат. – Ты надела красный…
– Надела. – Я немного склонила голову набок, позволяя сережкам сверкнуть из-под локонов.
– Но ты не любишь красный.
– Не люблю.
– Тогда зачем? Разве этим ты не пошла против желания? Разве не нарушила так горячо лелеемую свободу? – Голос сан Венте звучал твердо и хрипло.
– Я подумала, тебе будет приятно.
– Мне? – Он приподнял брови. Совершенно незаметно, вскользь, но от этого движения его лицо преобразилось, исчезла бесчувственность, которой мужчина прикрывался по многолетней привычке.
– Это цвета твоего рода, в доме находится твой сюзерен, я замужем за тобой… Слишком много «тебя», чтобы игнорировать.
– Нас. Слишком много «нас». – Сан Венте склонился к моему лицу, вынуждая отступить на пару шагов назад и спрятаться в тени книжного шкафа. – Это теперь и твой род тоже, твой сюзерен и замужем за мной именно ты.
Он смотрел прямо в глаза, будто пытался что-то решить, что-то понять, но никак не мог. Его взгляд, внимательный и тяжелый, врывался в душу, не позволяя закрыться, отвернуться, спрятаться.
– Эрина, – сан Венте запнулся, – ты понимаешь, что этим платьем позволяешь думать…
– Что?
– Что судьба бывает милосердна.
Я хотела переспросить, уточнить, но мужчина не желал слушать. Он порывисто наклонился, прижавшись губами к моей щеке, и замер.
– Не надо, ну что ты. Зачем? – попыталась отодвинуться я.
– Тянет. Ты иногда такая… такая… Не дергайся, ничего против воли не будет, я же обещал. Да и люди вокруг…
– Как будто тебе кто-то может помешать.
От него пахло вином и пряностями. Видимо, пока переодевалась, граф угощал гостей. Ну и правильно, надо же было чем-то их занять.
Я хотела чуть извернуться, выскользнуть, но сан Венте не позволил. Глухо рыкнул и, сильнее прижав к себе, поцеловал. Легкое, нежное прикосновение к губам постепенно перерастало в горячее, жадное действо, заставляющее трепетать все тело.
Поцелуй был сладким и тягучим, ласковым и требовательным. Сан Венте пытался выразить все, что держал в себе, что хотел сказать вслух, но не смел.
Где-то там были гости, они шумели, разговаривали, смеялись, но мы, надежно укрытые тенью, не слышали ничего.
Знаете, бывает такая странная тишина перед раскатом грома? Молния уже мелькнула, и ты начинаешь считать секунды до оглушающего звука. Раз, два, три.
Когда сан Венте оторвался на миг, чтобы заглянуть в глаза, я вдруг поняла, что не хочу ни грома, ни дождя. Ничего не хочу! Только слушать тишину…
От следующего поцелуя перехватило дыхание, а сердце забилось мелкой дробью. Его губы сводили с ума, обещая все что угодно. Уговаривали, клялись, дарили тепло и ласку.
Как сан Венте мог быть таким разным? Словно два человека уживались в одном теле. И если первый часто бывал холоден, то второй целиком и полностью состоял из внутреннего огня. Первого я держала на расстоянии, а второго… второго не хотелось отпускать.
Мужские губы плавно перетекли на подбородок, шею, коснулись оголенного плеча и вернулись к виску.
– Девочка моя, – сбивчиво шепнул он. – Какая же ты…
А потом вновь приник к губам: трепетно и жарко, будто не мог без этого дышать, и я поняла, что все остальные поцелуи не идут ни в какое сравнение с этим. Сан Венте раскрыл душу, позволяя самой руководить желаниями, лишь молча умолял: не отворачивайся, не останавливай, не прерывай.
Он был зверем – высоким, широкоплечим, мощным, с часто просыпающейся яростью в глазах и диким оскалом. От него веяло опасностью и тревожностью, но именно это и делало его столь непохожим на других.
* * *
Трапеза вышла великолепной! Повар сумел произвести впечатление и не посрамить хозяина.
Гости восхищенно пробовали деликатесы, а король ухмылялся, глядя на Деграя. Тот, в свою очередь, кривился от каждого блюда и злобного поглядывал на сан Венте.
Конечно, его можно понять. Я даже ему сочувствовала в какой-то мере, но… справедливость – понятие относительное. И у каждого она своя.
В моей справедливости не было места бездумным действиям, а Деграй явно отказывался хорошенько все обдумать. Сан Венте оказался куда как прозорливее.
– О чем задумалась? – Мой супруг подошел ближе, едва мы встали из-за стола. – Что-то не так?
– Все нормально, – отмахнулась я, но графа сложно было обмануть.
– Я же вижу, что не нормально. – Он вздохнул. – Король желает заночевать в замке, придется разместить всю эту ораву на верхних этажах.
– А башня?…
– А что башня? Поставлю Фила сторожить, все равно пока ничем не занят.
Я кивнула. Следовало заняться хозяйственными делами.
– Прикажу Ирис постелить лучшее белье для его величества. Какую комнату выделить?
– С большим камином и подальше от нас.
– От меня или от тебя?
– От нас! Пока в замке гости, тебе придется заночевать в моей спальне, как и подобает приличной жене. – В глазах сан Венте мелькнула смешинка. – Иногда и Деграй может сделать доброе дело.
Я опустила голову, дабы скрыть смятение, но тут же взяла себя в руки. Не в первый раз мы делим постель и не в последний.
* * *
Княгиня к гостям не выходила, сославшись на недомогание, я ей даже немного позавидовала. Хотя чему завидовать? Женщина была слаба после ритуала и вряд ли могла справиться с волнением, но боги не дадут солгать, моментами мне тоже хотелось запереться в спальне.
Вечер наступил внезапно, как и всегда. Солнце резво скатилось за горизонт, а на Гуллонский лес опустилась темнота. Сан Венте выглянул в окно.
– Шары работают, – пробормотал он. – Отлично. У меня бы не хватило сил зачаровывать их вновь.
Видимо, ритуал подкосил не только Виталлески, но граф, как истинный мужчина, предпочитал не показывать слабости.
– Скоро сможем отдохнуть, – я положила руку ему на локоть. – Комнаты готовы. Твоя спальня тоже. Еще чуть-чуть, и можно расходиться.
– Если только его величество соизволит, – сан Венте сдвинул брови, – раньше короля все равно не уйти.
– Но, может, можно как-то намекнуть… Вы же друзья.
– И что я скажу? Что после ритуала поминутно темнеет перед глазами и, по-хорошему, надо бы отоспаться, а уже потом принимать гостей? Деграй будет счастлив, услышав такие признания.
Сан Венте прав, надо держаться до последнего, слишком много поставлено на карту. Малейшая ошибка – и никакая дружба не поможет.
