– Вы же сами сказали, что это не игра, а бой. Общая драка сближает. Разве недавно мы не дрались с вами?
– Ну, я-то дрался. А вы так просто стояли рядом. Но да, определённую степень близости я всё-таки начинаю к вам чувствовать, – усмехнулся Дойл.
А Айрис захотелось хорошенько двинуть ему коленом под дых. Но она видела, как дерётся этот парень. Поэтому ничего подобного себе близко не позволила.
– Что ж? – воинственной скрестила руки на груди Айрис. – Уйти не удастся, в прямом ударе не устоять. Расклад, прямо скажем, так себе. Почему вы так на меня смотрите? – перехватив взгляд Дойла, раздражённо передёрнула она плечами.
– Хочу напомнить, что никто не станет рисковать своей шеей просто так. Даже ради красивой девицы. Но нуждающаяся в покровительстве женщина всегда имеет способ заставить мужчину себя защищать.
Айрис не сдержавшись, прыснула. Правда, смех её звучал далеко не весело.
– Это так по-пиратски звучит фраза: «Красавица, отдайся мне?». Что тут скажешь? Рациональный подход. Даш на даш, ты мне – я тебе. Вот это то, что в определённых кругах называется деловым подходом. И правда! Чего тянуть-то? Тут море, там пушки. Кто знает, что день грядущий нам готовит? Трать! Вдруг завтра станет нищие. И так? Подведём итог? Вы предлагаете объединить усилия, став не только вашим бизнес-партнёром, но и вашей любовницей?
– От вашей трескотни у меня голова разболелась. Но да. Именно последнее я вам и предлагаю. Вам смешно? – почти оскорблённо спросил Дойл.
Айрис действительно смеялась:
– Случалось мне в жизни получать сомнительного рода предложения, но чтобы обличённые в такую форму?.. А знаете, мне нравится ваша идея. Как и прямота, с которой вы её изложили. Я принимаю ваше предложение.
Дойл смотрел на неё очень внимательно. Словно опасаясь, что над ним насмехаются.
– Принимаете?
Кажется, пират был удивлён.
Думал, леди так просто белый флаг не выбрасывают?
Они и не выбрасывают «так просто». Всё чертовски сложно на самом деле.
Айрис думала не столько о Дойле, сколько об Оливере. Почему не подарить любимому мужу красивые, ветвистые, тяжёлые рога? Всё честно. Ему – Каро, ей – Дойл.
– Пользуюсь случаем красиво сдаться до того, как меня грубо возьмут на абордаж, – с весёлым сарказмом продолжила Айрис. – Жду вас у себя сегодня вечером. Не обманите моих ожиданий.
Айрис не питала иллюзий ни на счёт своих, ни на счёт его чувств. Но одной женщине в этом мире не выжить. Так или иначе всё равно придётся искать мужчину. Дойл привлекателен и силён. И когда это известие достигнет ушей Оливера… приятно ему точно не будет.
Айрис не ожидала многого от предстоящего свидания. Дойл представлялся ей дикарём. Силён и вынослив, но слишком примитивен и прост. Можно не сомневаться, что прелюдия сведётся к задиранию юбок, а сам акт любви будем бесхитростен, скор, но горяч.
Чувственную нежность и изысканность ласк Айрис предпочитала грубой силе, но тут уж ничего не поделаешь. В жизни нельзя иметь всё и сразу.
Месть и польза от этого союза перевесили в глаза Айрис его возможные неудобства.
К тому же, она давно не романтическая барышня, всерьёз верящая, что перед тем, как овладеть женщиной мужчина должен сначала убить для неё чудовище, потом сорвать цветок с вершины крутой скалистой горы и, под занавес, спеть серенаду при луне, взяв самую высокую ноту.
Вспомнилась сказка, что читала ей няня, когда Айрис была ещё маленькой девочкой. Сказка о времени, когда мир был диким. И первый человек был диким, пока его не приручила самая первая женщина.
«Ты, из Дикого леса дикая тварь», – прошептала Айрис слова давнего напева.
У Айрис не было уверенности, что удастся укротить Дойла. В своей жизни она уже сталкивалась с блестящим, беспощадным зверем. И помнила, чем это закончилось.
С другой стороны, с утончённым воином и поэтом она тоже потерпела фиаско. И нельзя сказать, чтобы второй опыт в итоге был приятнее первого.
Львы, они, по крайней мере, честнее. От них не ждёшь нежности.
В тропиках темнеет быстро. Алый закатный отблеск, похожий на кровавое марево, погас. Поскольку луна ещё не встала, воцарился глубокий мрак. Крупные, яркие, словно мохнатые звёзды величаво и загадочно мерцали в иссиня-чёрной тьме.
На носу и на корме корабля зажигали фонари. Их свет выхватывал из мрака несколько ярдов чёрной, как омут, воды.
Судно зловеще двигалось в чернильной темноте влажной ночи.
Айрис с закрытыми глазами сидела перед зеркалом и притворялась, что дремлет, пока Энни расчёсывала ей волосы, готовя ко сну.
Говорить ни о чём не хотелось.
– Как же здесь душно! – простонала Айрис. – Одежда к телу липнет.
– О вашем желании принять ванну я говорила капитану. Но он сказал, что воду необходимо экономить и о таком расходе не может быть и речи, – сокрушённо вздохнула Энни. – Даже эти несколько кувшинов мне с трудом удалось выпросить. Эти люди настоящие дикари и варвары!
Жёлтые свет лампы бликами отражался от матовой поверхности зеркала делаясь ярче, словно его было вдвое больше.
Когда в дверь постучали сердце Айрис сжалось. Она одновременно и ждала этого стука и боялась. Сразу после разговора с Дойлом она загадала про себя, что, если в этот вечер он не придёт, ничего из её затеи не выгорит.
– Открой дверь, – велела Айрис Энни.
Дойл возник словно призрак, окутанный клубами табачного дыма. Огонёк сигары бросал слабый розовый отблеск на его лицо.
Айрис впервые так внимательно вглядывалась в него. И, рассматривая, в очередной раз не переставала удивляться – каким образом общая, прямо-таки подчёркнутая неправильность черт, делает его привлекательным?
Ярко выраженная треугольная форма лица с широким лбом и зауженным, по отношению к нему, подбородком. Большой, с небольшой горбинкой нос словно нависающий над узкими губами. Брови, низко надвинутые на глаза, глаза. Щетина покрывала запавшие под высокими скулами щеки.
Когда-то в пансионе они называли такие «жевалками». Это считалось у них некрасивым, но Дойлу шло.
Ему, подлецу такому, всё шло.
Даже низкий, сорванный хриплый голос, которым впору чудовищ озвучивать да детишек пугать.
В ответ Дойл тоже разглядывал Айрис своими по-волчьи острыми глазами.
– Ступай, Энни, – отпустила она девушку, и Дойл чуть посторонился, пропуская мышкой юркнувшую мимо него горничную.
Дойл приподнял брови и хрипло хмыкнул:
– День был тяжёлым. Не угостишь вином? Слышал, они у тебя из лучших столичных погребов?
Неторопливо поднявшись она прошла к горке, распахнув его створку взяла бутыль из тёмного стекла и две рюмки. Так же не спеша вернулась, поставив и то, и другое на стол, жестом приглашая пирата приблизиться.
