– Зачем мне это делать? Мне и здесь неплохо.
Улыбка его сделалась шире, но приятней не стало. Хотя в определённой привлекательности и яркой харизме Ворону не откажешь – в нём было то тёмное, яркое обаяние, за которое девочки любит плохих парней. Вроде Ворона. Или Дарка Бэсета.
– Не упрямься, Аврора. Умереть всегда успеешь. А вот время жизни всегда ограничено. У тебя остался последний шанс.
– Я должна тебе верить? К чему тебе помогать мне? Ты враг моего отца.
– Нет, – покачал Ворон головой. – Я ему не враг. На самом деле твой отец мне безразличен. Просто так случилось, что он стоит между мной и моей целью, поэтому пришлось сделать то, что сделано. Но я не желал тебе зла. Как и ему, собственно. Мне всего лишь нужно было его место в Академии, его разбитое сердце и твой хладный труп мне вовсе ни к чему.
– Я не хочу…
– Возвращаться? Из-за отца? А если я скажу тебе, что его подставили?
– Я тебе не поверю.
– И всё же это правда. Я точно это знаю.
– Откуда тебе знать?
– Оттуда, – ухмыльнулся Ворон. – Я сам это сделал.
– Каким образом? Там точно был мой отец! Я не могла бы ошибиться!
– Ну, да. Твой отец. Но его опоили любовным зельем. Неужели ты думаешь, что в здравом уме и трезвой памяти, такой высокоморальный пафосный сухарь, как Кайл Мэйсон, мог бы отважиться на то, чтобы взять что-то против правил? Даже если бы он и вправду этого хотел? Конечно же – нет. Всё было подстроено. Твоя глупая подружка и правда влюблена в твоего отца, так что уговаривать её долго не пришлось.
Аврора смотрела на невозмутимого мерзавца, так легко признающегося в своих нелицеприятных деяниях.
Видимо, она не бредит. Сама бы она попросту такого не придумала. Но почему он так легко в этом сознаётся?
– Возвращайся, Аврора. И давай ещё немного повоюем?
– Если ты всё это подстроил, зачем тебе помогать мне?
– Вернись в мир живых и постарайся это выяснить, – ухмыльнулся он. – Время, Аврора – оно не ждёт. Идёшь со мной? Или остаёшься?
– Что я должна сделать?
– Просто возьми меня за руку.
Она бы ещё, наверное, колебалась? Отчего видению Ворона доверять больше, чем призраку Хорхе? Но она понимала, Ворон не лжёт. Он правда уходит. И она решилась.
Их руки соприкоснулись и её с силой и с явным усилием потянуло вверх. А окружающий её призрачный мир обращался чёрным дымом.
Аврора сделала глубокий вздох и… открыла глаза.
Рядом с кроватью на стуле сидел Ворон. Настоящий. Без куртки, серёг и борцов. С ног до головы его покрывал красный хитон Святой Инквизиции, закрывающий капюшоном голову, оставляющей доступной для взгляда лишь холодное надменное лицо с жёсткими, будто подведёнными чёрной тушью, глазами. И нервные руки с длинными белыми пальцами.
В этом Вороне не было той дикой мальчишеской дикости и необузданности, что в призраке из её видений. Но этот Ворон казался куда опаснее, взрослее и жёстче.
– Ну, здравствуй, Аврора, – проговорил он.
Пальцы его перебирали чётки.
За его спиной шевельнулись тени – Аврора с удивлением увидела Дарка.
– Я выполнил твою просьбу. Будешь мне должен, Бэсет. А пока оставлю вас, голубки. Вам, кажется, есть о чём поговорить?
Глава 34
Дарк, приблизившись, опустился на стул рядом с кроватью Авроры. Его бледное лицо отчего–то воспринималось тёмным. Наверное, из-за чёрных теней, опустившихся в уголки глаз и скорбно поджатых губ.
– Привет, – он даже не попытался изобразить улыбку.
Впрочем, из–за того ли, что всё так плохо или просто потому, что не склонен расточать улыбки – спорный вопрос.
– Как себя чувствуешь?
Аврора нахмурилась, пытаясь прислушаться к себе.
Как она себя чувствует? Как только что заново воскресшая. Как выясняется, не слишком приятное чувство: тело болит, в мыслях и чувствах полный разлад.
– Сколько дней я пробыла в лазарете? – собственный голос казался скрипучим, словно несмазанные дверные петли, а слова резали пересохшее горло.
Аврора скользнула взглядом по тумбочке и потянулась к кувшину с водой.
Дарк упредил её попытку, налив воду в стакан и протянув его девушке. Аврора с жадность осушила его до дна, на миг ей показалось, что ничего слаще безвкусной прохладной воды и на свете не существует.
– Почти неделю.
– Так долго? – откинулась она на подушках. – Зачем сюда приходил Ворон? Что ему понабилось?
Дарк смерил её взглядом, словно прикидывая про себя, настолько правильно будет сейчас вести долгие разговоры.
– Не уверен, что сейчас нам стоит это обсуждать. Ты слишком слаба. А хороших новостей нет.
– Если ты станешь молчать, лучше не станет. Даже не знаю, что лучше – слышать ужасы или самостоятельно их придумывать.
Дарк смотрел на неё и… молчал. Ничего не делая. Но почему у Авроры сложилось такое чувство, будто он осуждает её? Осуждает, тихо злится, раздражается. Её не нравилось это тяжелое, тягостное молчание.
– Просто расскажи мне, что случилось! – потребовала она.
– Пока ты была в отключке? Боюсь, что всё началось гораздо раньше. Мне следовало лучше приглядывать за тобой. Теперь, благодаря твоим опрометчивым действиям у нас новый ректор. Догадываешься – кто?
– И это, по-твоему, моя вина?! – возмутилась Аврора.
Боль, оказывается, никуда не делась. Она по-прежнему стояла перед глазами. Как и мерзкая сцена совокупления отца с Дженни.
– Даже без сознания ты словно отвергала своего отца. Стоило ему приблизиться – тебе становилось хуже. Он был настолько раздавлен, что не сопротивлялся, когда его отстранили…
– А как он мог сопротивляться? Он обложался и прекрасно знает это. Но почему мама не приехала?
– Она приезжала.
– Но, видимо, у неё нашлись дела поважнее глупой умирающей дочери, – насупилась Аврора. – Она вся в этом.
Сделалось очень горько. И зачем Ворону понадобилось её вытаскивать? Не следовало ей возвращаться. Здесь ничего хорошего не ждёт.
– Аврора, я надеюсь, то, что случилось, было всего лишь случайностью? Ты ведь не пыталась намерено навредить себе?
– Если и пыталась, вот так прямо сейчас всё тебе и расскажу! – фыркнула она. – С чего бы мне изливать тебе душу? Мы не друзья.
– Мы были близки.
– Но мы не помолвлены! И даже не встречаемся. Ты за весь день ни разу обо мне не вспомнил.
– Это был обычный учебный день. Ничто не предвещало беды. Я и подумать не мог, что… всё станет развиваться так быстро. Если бы я только знал, поверь, я был бы рядом.
