Переведя взгляд на Дарка она увидела, как он еле заметно покачал головой, словно говоря «Даже и не думай». Ну да, конечно. Сам-то он не побоялся высунуться. Разве до сих пор не понял, что и Аврора не из трусливых. Пусть его драгоценная Сабрина спасается бегством. А она свой долг знает.
– Ну? Что решили, мисс? – всё тем же насмешливым тоном проворковал Ворон. – Ты уходишь или остаёшься, дочка ректора?
В зале стояла такая тишина что, казалось, упади иголка – услышишь. Все на миг словно перестали дышать.
Ворон не сводил с неё ярких, насмешливых, таящих вызов, ярких глаз. Он словно тестировал её и с этой целью бросал вызов.
– Ну, насчёт дочки ректора в свете всего случившегося спорное утверждение.
Она встала рядом с ним, протянув к нему раскрытую ладонь:
– Но я остаюсь. Дайте мне ключ.
И когда по губам Ворона разлилась довольная, победоносная улыбка, Аврора поняла, что он хотел, чтобы она осталась. Возможно, это была ловушка. Возможно, ему правда было интересно.
Ключ тяжело лёг в ладонь, холодя кожу.
Скоро она всё узнает.
Глава 37
Странно, но Аврора не испытывала и тени страха. Скорее, ей было любопытно – что же скрывается за мягко сияющей дверью. Умом понимала, что вряд ли что-то хорошее, но любопытство, которое не раз и не два уже играло с ней дурную шутку, вновь взяло вверх. Закрытые двери, неизведанные дороги и не сорванные запреты с детства завораживали и манили, подталкивая её вперёд и заставляя действовать по наитию, забывая о голосе разума.
Для каждого в этом мире существует искушение, которому он не в состоянии противостоять – его тайное, заветное желание. Над кем-то главенствует похоть, и он не в состоянии противиться извивающемуся в конвульсиях телу; кто-то не может устоять перед чревоугодием и сладко пахнущие булочки или источающее аромат мясо в подливе становится смыслом жизни. Кому-то важна власть, пусть она и выражается смешно и гротескно – числом подписчиков и лайками под лживым фото из-под фотошопа. Кто-то не в силах устоять перед любимыми людьми, они вьют из него верёвки. Страсти, разрушающие души или делающие нас жестокими и глупыми – не существует человека, лишённого страстей. Наверное, души, очистившиеся от них, воплощаются в других мирах.
Страстью Авроры была новизна. Всё новое, неизведанное, непрочитанное, неисхоженное манило её, как огонь – бабочку и она, расправляя крылья, начинала движение вперёд. Страсть к новизне заставляла её оставлять друзей, любимые прочитанные книги. Страсть к новизне делал невыносимым долгое пребывание на одном месте. Так акула не может не плыть вперёд, остановка лишает её тело возможности получать кислород, и она погибает – так уж устроено это жуткое создание, что она может зависать на месте только в местах сильного течения: её жабры омываются водой только когда всё вокруг не стоит на месте. Такова была и Аврора. Замедляя движение, она теряла интерес к жизни.
А новая дверь, новая дорога, новый человек – это новый стимул продолжать жить.
– Да вы что?! – возражение Дарка стало для неё неожиданностью.
Судя по выражению лица Ворона – для него тоже.
– Вы оба с ума посходили?! Какие ещё, к дьяволу, испытания и боевые уровни? Ещё и трёх часов не прошло, как ты покинула лазарет? О чём ты только думаешь?
– Возможно, Басет, она доверяет мне и верит в моё здравомыслие? – Ворон окинул злого и бледного Дарка насмешливым взглядом, скрещивая руки на груди.
– Или, что скорее всего, просто недостаточно окрепла и умственные способности просто не до конца вернулись к ней? Кто в здравом уме станет доверять тебя, жалкий ренегат! Инквизиторская шестёрка!
Аврора вздрогнула. В своём ли он уме, что прямо сейчас готов сорвать маски? Или он настолько испугался за неё, что вышел из себя?
Мысль об этом приятно грела самолюбие. Но в борьбе с таким противником как Ворон нужно проявлять больше сдержанности. Прежде, чем переходить к открытому контрнаступлению, необходимо выяснить, что он задумал, что ему надо? Судя по тому, как безумно, не ограничивая себя он повёл дела, задерживаться надолго Ворон здесь не собирается. Отсюда вытекает вопрос – чего он хочет?
«А может быть всё, чего он добивается – это смерть таких, как ты? – зловеще зашипел внутренний голос. – И не будет никаких тонких интриг, двойного дна в намерениях. Всё просто, как удар кулаком в висок – уничтожение, чем больше, тем лучше. Инквизиторы – фанатики. Они делят мир на белое и чёрное, не признавая полутонов».
Наверное, то же самое пришло в голову и Дарку. Именно это соображение заставило его бездумно подставляться.
– Я всё ждал, когда кто-то скажет мне это. Для меня не секрет, что вы об этом думаете. Но не думал, что кто-то из вас так быстро осмелится бросить мне подобные обвинения в лицо. Думаю, тебе следует извиниться за твою несдержанность, Бэсет. Суд уже выдвигал подобные обвинения, и мы оба знаем, что Защита от них камня на камне не оставила.
– Не защита, а большие деньги и связи твоего отца, Ирла Кина, заткнувшие рот свидетелям, запугавшие одних, подкупившие других.
– Я требую извинений за гнусную клевету.
– Клеветник, лжец и предатель в этом зале только один. И это не я.
– Что полагается по Уставу Магистратуры за оскорбления ректора? Кажется, простой отработкой тут не обойтись? Мне придётся исключить тебя, Дарк Бэсет.
– Попробуй, Лоуэл Мэйл!
Лёгкое вращательное движение рукой с разворота позволила Дарку создать кольцеобразную волну огня и уже через мгновение огненная арка расширилась и двинулась по направлению к Ворону.
Никто не ожидал, что огонь сможет поразить Лоуэла. Никто, собственно, не ожидал, что Дарк вообще станет нападать!
Но огненный аркан был остановлен своим естественным противником: водяным щитом, поднятым из ниоткуда.
– С тех пор, как отец признак меня – Лоуэл Кин, – с усмешкой проговорил Ворон.
Резкий толчок руками и водная воронка переместилась, окружая водопадом Дарка со всех сторон, беря его в круг.
– Не рекомендую слишком проявлять излишнее усилия, малыш. Я тут как-то не рассчитывал на Поединок Стихий и по периметру не выставлены Защитные чары. Спалишь всю Академию к чёрту. Тебе оно надо?
Дарк, соединив кончики пальцев, закрыл глаза. Видимо, пытался сосредоточиться для другого заклинания.
– Предлагаю решить проблему без применения Стихий, – проговорил Ворон, мановением руки разрушая водяной круг так изящно и искусно, что в следующий момент от него не осталось и следа. – Обычным классическим поединком.
Ворон ударил концом своего посоха в пол и у ног Дарка алым пламенем воссиял свет, а когда погас, на его месте лежал другой боевой посох. Не такой, как у Ворона, прозрачный, будто хрусталь, а тёмный, будто сплетённый из черноты и крови.
