Они смотрели друг на друга с вызовом, и беседа с Вороном показалась Авроре достаточно увлекательной, чтобы забыть о боли в руках.
– Книгой владели Нахшироны, – медленно роняя слова, проговорил он.
Аврора на мгновение смолкла, переваривая услышанную информацию:
– Что за чушь ты несёшь? Последний из Нахширонов, Чёрный Змей, был убит двадцать лет назад Абнерами.
– Не убит, всего лишь заперт.
– Ерунда, – снова решительно тряхнула головой Аврора. – В любом историческом учебнике можно прочесть информацию о том, чем закончилась попытка Реформации Магического Сообщества. Последний из Змеев ушёл из нашего мира.
– Общественности солгали. Даже объединённых сил общих Ковенов, Светлого и Тёмного не хватило на то, чтобы уничтожить эту скверну в человеческом обличье. Если Эссуса Нахширона можно назвать человеком, конечно. Его не уничтожили. Заперли. В том самом Лабиринте, в котором ты недавно прогулялась.
Аврора хотела снова заявить о том, что Ворон откровенно бредит. Или путает её, играя с ней в странные ментальные игры, но…
Но обмануться она не могла. Лабиринт был настоящим. Возможно, он существовал не в этом мире, но сомневаться в его реальности не приходилось. И Змея совершенно точно не был иллюзией.
– Хочешь сказать, что, то ядовитое чёрное чудовище – на самом деле Эссус Нахширон?! Чёрный Змей – он по-настоящему превратился в Змею?
– Его заточили во второй форме, заперев между мирами в Лабиринте.
– Допустим, что так. Я всё равно не понимаю, зачем тебе было всеми правдами и неправдами проникать в Магистратуру, разыгрывать весь этот фарс с испытаниями для первокурсников, отправлять меня в Лабиринт к Чёрному Змею… какая связь у всего этого с Некромиконом?
– Открыть Порталы в Междумирье можно не из любой точки. Магические Академии, построенные на определённых точках, как и Храмы или Департаменты, позволяют это сделать. Ректоры получают не ограниченные полномочия и возможность использовать всё, что содержат Академии в себе. Я не собираюсь здесь задерживаться.
– Я поняла. Всё дело в Красной Книге.
– Всё дело в Чёрном Змее. Есть знамения, показывающие, что он скоро сорвёт с себя оковы и снова окажется в нашем мире. И когда он восстанет, он явится во всеоружии, куда более опасным, чем раньше.
– У страха глаза велики. Никто не может быть так силён, чтобы его, одного, боялись чуть ли не целым государством.
Ворон посмотрел на Аврору, прищурившись, с лёгким презрением, чуть задумчиво.
– Знаешь, почему во все времена Некроманты, вроде меня или Эссуса, стояли вне закона? Почему даже лояльных к властям и законам некромантов всегда отслеживали, и уничтожали при первой же возможности? Потому что с нашей Силой мы можем собрать за своей спиной армию, перед которой бессильны будут не только смертные, но и такие, как ты – маги. Есть те, кто обладает маленьким ручейком некронической силы, но маг такой силы, как Эссус, способен поднять за собой мертвых, и вести их, как Король Ночи. И никакие драконы его уже не остановят.
Ворон наклонился и поднял книгу с земли. В его руках она засветилась. Создавалось полное впечатление, что по желобкам и впадинкам бежит, сверкая и переливаясь, огненная лава, будто в желобе вулкана.
Огненные искры бросали отсветы на красивое и мрачное, демоническое лицо Ворона, зажигая в глубине его глаз адские искры:
– Этак книга послужит мне двойную службу, – с удовлетворением сказал он. – Позволит стать сильнее и могущественнее к Его приходу. И свяжет нас с Чёрным Змеем. Как только он вырвется из заточения, я не сомневаюсь – он придёт за ней.
Глава 43
Аврора чувствовала, как голова идёт кругом. Ворон был последователен, логичен и, как следствие, убедителен. Девушка была истощена эмоционально и физически, стержня она ещё не лишилась, но пол из-под ног уходил основательно. К тому же таким великим искушением было желание пустить ситуацию на самотёк и просто расслабиться, переложи решение на чужие плечи. Так хотелось верить, что он знает, что делает.
А ей самой что делать с проклятой книгой? Ворон прав. Она и прикоснуться-то к ней боится. В первый раз было проще – она ещё не знала, что это будет так больно и металл в прямом смысле слова станет жечь руки.
Просто подчиниться? Можно даже не подчиняться. Просто не сопротивляться – ничего не делать. Постоять в стороне.
Что она может сделать? Книга уже в его руках.
– Умница, – на чётко очерченных губах вновь играла насмешливая ухмылка и (Аврора в этом не сомневалась) на этот раз она относилась именно к ней.
Она проиграла. Жалкая неудачница, уступающая врагу шаг за шагом, поддающаяся на все его уловки, попавшая во все расставленные ловушки. И то, что противник был заведомо сильнее, не могло её успокоить.
Как все избалованные судьбой люди, поцелованные с детства удачей, имеющие в своём активе высокое происхождение, в семье, не знающей в чём-либо недостатка, к тому же и природной щедро одарённые красивой внешностью, умом и талантом, Аврора никогда не сталкивалась с тем, что у неё что-то может не получаться, не выходить. До смерти Хорхе она не сталкивалась с тёмной стороной жизни. А она словно открыла какой-то тёмный портал. Неприятности, посыпались одна за другой, как из Рога Изобилия – она не была к ним готова. И сейчас, стоя в лучах догорающего закатного солнца, Аврора буквально чувствовала, как из неё выходят последние лучики света и жизни. И внутри готова взорваться Тьма, что вот-вот восстановится и снаружи.
Она как никогда была близка к тому, чтобы сломаться.
Противостоять сейчас Ворону было бессмысленно и опасно. Он сильнее. Ей его ни за что не одолеть. К тому же ночь – это его время года. Той, что получила имя Утренней Зари, не справиться с воплощением Мрака, а голубка ворону не противник.
Но просто стоять и терпеть поражение?! Это было так унизительно. И так больно. И с отчаяния она решилась на то, что вряд ли бы сделала в других обстоятельствах – она ударила его в спину. Боевым огненным пульсаром. Силы она не рассчитала. Удар получился сильнее, чем она планировала, хотя… на самом деле ничего она не планировала. Одежда на Вороне вспыхнула в один миг, и он покатился по влажной траве, стремясь сбить с себя пламя.
Аврора в ужасе от того, что она натворила, смотрела на объятого огнём человека. Впрочем, оцепенение её было недолгим. Сбросив с себя накидку, она принялась сбивать огонь с Ворона, стремясь спасти ему жизнь. Возможно, он применил какую-то магическую формулу, а может быть, ночная влага и земля сделали своё дело – пламя удалось сбить.
Смотреть на него ей было страшно, но Аврора заставила себя это сделать.
Ожоги – страшная и неприятная вещь. Даже в магическом мире. Одежда его местами была прожжена до дыр, местами превратилась в тянущие длинными нитями лохмотья, как у Пьеро, свисая с рук. Опустившаяся темнота отчасти скрывала нанесённые ему увечья, позволяя видеть лишь общие контуры фигуры.
