– Что-то случилось?
– Не уверен, но кажется, у бедняжки начались преждевременные роды.
Эссус остановил на ней встревоженный взгляд. И кажется его тревога была неподдельной.
Совсем некстати вспомнились все его речи в их последнюю встречу – о необходимости держать власть в своих руках во имя выживания, о постоянных предательствах среди друзей, не говоря уже о необходимости быть настороже с врагами.
Эссус был злом, этого Лейла не могла отрицать. Но что в этом мире не зло? Чем лучше быть – игрушкой или средством для достижения цели? Он был злом и монстром, но в мире монстров, в царстве зла он был единственным чудовищем, которому она, Лейла, не была безразлична. Он пришёл, чтобы спасти её. Чтобы позаботиться о её ребёнке. И уж конечно она не станет наносить ему подлый, предательский удар в спину, не станет слепым орудием на поводу чужих интересов.
Эссус двинулся в её сторону, но замер, у самой белой черты, его ноздри подозрительно затрепетали, словно почувствовали в воздухе запах предательства.
Лиссандр и Хэйс тоже замерли, понимая, в чём прокололись – трудно выступать в роли благородных заступников, когда на вашей подопечной вдруг блестят наручники.
Змеи всегда переходят в нападение стремительно и неожиданно. Эссус резко развёл руки в стороны и оба его противника поднялись в воздух, надрывно хрипя, словно их шеи перетянуло невидимой верёвкой.
– Чтобы вы оба не задумали – это было неправильным решением.
Именно в этот момент острый приступ боли заставил Лейлу застонать, выгибаясь на своём неудобном, каменном ложе, отвлекая Эссуса и нарушая концентрацию, необходимую для удерживания заклинания. И оба мага повалились на пол, выскользнув из воздушной петли.
Эссус щёлкнул пальцами и вокруг каждого их них завихрилось нечто вроде силового поля, удерживая как в клетке.
– Я разберусь с вами позже, – с презрением бросил он, направившись к Лейле. – Что тут происходит, ад и все его обитатели! Можешь ты мне объяснить?
Его прохладная ладонь легла на пылающий лоб Лейлы, неся с собой немыслимое облегчение. Никогда бы не подумала, что сможет радоваться появлению Чёрного Змея, но именно так сейчас и было.
– Что происходит? Разве не видишь?
– Ты рожаешь. Вижу. Но почему сейчас? И здесь? Боже, на кого ты похожа. Что они с тобой сделали?
– Заставили пройти через весь лабиринт подземелий Академии, – всхлипнула Лейла, напоминая самой себе сейчас маленькую девочку, получившую, наконец, возможность пожаловаться на обидчиков и облегчить душу.
– Не беспокойся. Они за это ответят. А сейчас было бы неплохо отсюда выбраться.
Поддерживая девушку за талию, Змей попытался помочь ей встать. Лейла постаралась подняться, но со стоном опустилась назад на своё каменное неудобное ложе.
– Я не могу.
– Ты должна попытаться встать, – упрямо сжал он челюсть.
– Я не могу! – сорвалась на крик Лейла.
– Глупец! Ты же её убьёшь! – с презрением протянул Хэйс. – А заодно и своего ребёнка…
– Заткнись, – зашипел на него Эссус.
– Выпусти меня, и я помогу ей.
– Не вздумай этого делать, – схватилась влажными от пота пальцами Лейла за руку Эссуса. – Пусть остаются, где есть. Так безопаснее.
– Ты думаешь, я не могу их контролировать? – с презрением процедил Змей.
Мужчины, чтоб их! Им обязательно меряться друг с другом силой, характером. А ещё они склонны переоценивать себя и недооценить противника.
– Мне всё равно, что ты там можешь. Просто не отпускай их! Мне так будет спокойнее.
– А Змею будет спокойнее отпустить, – с циничной насмешливостью проговорил Нортон Хэйс. – Ты же не хочешь сам принять роды у своей драгоценной племянницы? А, Эссус?
– Скажешь ещё хотя бы слово – умрёшь, – пообещал ему Эссус.
Господи, как же ей было страшно! Вокруг тьма, гора камней, куча бестолковых и жестоких мужчин. Она устала от блужданий по подземным лабиринтам, страхов и кажущейся нескончаемой боли. Переутомлённый организм не желал бороться – ужасно хотелось спать. Несмотря на дикую, разрывающую тело боль сопротивляться сну становилось всё труднее.
Какой же он странный – человеческий организм. Вроде ты знаешь его, они принадлежит тебе, но в некоторые моменты тело живёт словно отдельно: когда наслаждается, спасается или выключается от усталости, ты не можешь его контролировать.
– Не глупи, Эссус, – проговорил Нортон. – Она ослабла. Ты знаешь, что ей нужна помощь…
– Не слушай его. Я ослабла потому, что они загнали меня как крысу в лабиринт и гнали в заранее заготовленную нору, как лису на охоте, – тяжело дыша, не в силах сдерживать нервную дрожь, кусая губы в белом налёте, проговорила Лейла. – Выпустишь их из клетки, и мы не будем в безопасности.
– Успокойся. Всё будет хорошо.
Она знала, что он говорит так, лишь бы успокоить её. Эссус – Чёрный маг. Он знает тысячу и один способ отнять жизнь, но в его арсенале нет заклинаний, способных её сохранить или подарить.
– Просто дыши. Расслабься. Всё будет хорошо.
– Мне так страшно и холодно…
– Не бойся. Я же рядом. Я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое.
– Эссус?.. – Лейла из последних сил сжала пальцами его руку, так судорожно, что ему, возможно, было больно.
– Что?
– Если со мной что-то случится, ты позаботишься о ребёнке?
– Ты же знаешь, что да. Я бы позаботился о своём ребёнке, даже если бы он не связывал меня с тобой, потому что это мой единственный ребёнок. Но это дитя особенное. Ведь его мне подаришь именно ты.
– Я… скажи, я значила для тебя хоть что-то… помимо того, что просто… просто… я ведь не была для тебя лишь игрушкой, Эссус…
– Нет, Золотая Змейка. Ты не была для меня игрушкой, – его голос звучал непривычно мягко.
Но он не сказал «я люблю тебя». Он пришёл за ней сюда, хотя знал, что это западня, он готов был рискнуть ради неё жизнью, но отчего-то избегал таких простых слов? Почему? Ведь именно сейчас, посреди всего этого кошмарного хаоса Лейла чувствовала себя любимой. И знала, что не обманывается.
Что ж? Бог с ними, со словами. Поступки сильнее слов. Жаль только, что, иногда боясь показаться слабыми мы именно такими и становимся.
– Я… я, наверное, любила бы тебя, не будь ты таким… таким тёмным, страшным и сильным. Я слишком боялась тебя, чтобы любить…а теперь, наверное, уже поздно.
– Не говори глупости, – резче, чем, видимо, сам хотел, проговорил Эссус. – Ты совсем ещё дитя и у тебя впереди вся жизнь.
Она уже не испытывала боли, только странное распирающее чувство.
– У неё роды, Эссус, – встревоженно проговорил Нортон.
