– У тебя такой богатый словарный запас, Майлз! – наигранно восхитилась Лейла. – Я и слов-то таких никогда не слышала? Кстати, так, для справки, это определение никак меня не задевает.
То, что произошло дальше, выходило за рамки нормального. Такого не ожидаешь от адекватного человека из общества.
Майлз стремительно поднялся и оказался рядом словно в один миг:
– Сейчас же попроси прощения! – зашипел он.
– Прощения? – изумилась Лейла. – За что?
– Да хотя бы за то, что я вынужден дышать с тобой одним воздухом.
– Так не дыши, будь сильнее обстоятельств, – насмешливо откликнулась она. – Не знаю, Майлз, что ты там курил и почему никотин так странно на тебя действует. Возможно, ты просто псих от с рождения, но я бы на твоём месте всё равно свела спиртное к минимуму. Вредные привычки они такие – обостряют психические заболевания.
Майлз зло прищурился:
– Ты будешь извиняться или нет?
– Не буду.
Он грубо и больно схватил девушку за руку, резко притягивая к себе.
– Какого черта?! – возмутилась Лейла. – Немедленно убери от меня свои грабли, придурок!
– Ну и манеры у тебя! – засмеялся Майлз.
Лейла почувствовала, как его рука скользит вдоль её спины и уперлась ему руками в грудь, желая освободиться.
– Пусти! – повторила она.
– Или – что? – издевался он.
– Или пожалеешь!
Несильно схватив её за горло, Майлз выдохнул Лейле в ухо:
– Не смей мне угрожать, сучка.
– Пусти! – в третий раз повторила Лейла пытаясь вырваться, но добилась только того, что хватка Майлза сделалась жёстче.
Он намеренно, с видимым удовольствием причинял ей боль.
«Он воспитанный, нежный мальчик», – снова всплыл в памяти голос его матери. Нежный он – как же! Интересно, все матери так плохо знают свои сыновей?
Поняв, что вырваться не получится, Лейла сообразила резко обмякнуть в удерживающих её руках, что заставило Майлза рефлекторно принять на себя вес её тела. Он пошатнулся, утратив равновесие и Лейла воспользовалась этим, чтобы вывернуться из его рук.
– Неэтично, Аластаир, – губы парня сложились в очередную презрительную ухмылку. – Будучи волшебницей, не следует драться как плебс, особенно когда ты часть водной стихии. У тебя был шанс. А сейчас – прости, но… Парализуй!
Тело мгновенно как будто налилось свинцом. Лейла не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, будто её паралич разбил. Словно подкошенная, рухнула она на пол. Хотелось визжать от ужаса, но голос покинул её так же, как и способность двигаться.
Медленно, с какой-то почти женской, кошачьей грацией, смахивая воображаемые пылинки с безупречной мантии, Дэйв Майлз приблизился к жертве, опустившись рядом с ней на одно колено, победно и снисходительно взирая сверху вниз.
– Поиграем? – выдохнул он, и Лейла почувствовала дурноту – от него сильно пахло алкоголем.
Блондин поднял её с пола как куклу и прислонил к стене, словно полено.
Лейла чувствовала, как его рука скользит по её бедру, но ничего не могла с эти сделать. Если бы она могла хоть вырываться! Хотя бы мычать, как глухонемая! Но даже таким нехитрым способом выразить протест не получалось. Всё, что было доступно под обездвиживающим заклятием – это взгляд, но им врага не сразить.
Было такое чувство, будто всё это происходит не с ней. Ничего более постыдного в жизни Лейле переживать не приходилось. Это чувство полнейшей беспомощности и страха перед тем, кто сильнее тебя – его не описать.
Если бы только ещё лишиться возможности чувствовать его отвратительные прикосновения! Лейла сгорала от страха и отвращения, пока Майлз неторопливо расстегивал застежку её мантии, а затем ряд пуговиц на блузке.
По-прежнему криво ухмыляясь, глядя Лейле прямо в глаза, медленно провёл по самому сокровенному месту, которое, если верить литературе, является средоточием женских желаний. И точно! Одно его прикосновение разбудило настоящий вулкан – вулкан ярости, ненависти и горячего, горького на вкус, стыда.
Эссус был прав. Этого блондинистого пакостника следовало придушить ещё в колыбели.
– Что здесь происходит? – прогремел голос Хэйса и Лейла заново уверовала в бога.
Хоть и сгорала со стыда, что их застали почти раздетыми, но – как же вовремя!
– Что здесь происходит?
При повторении вопроса голос профессора, вопреки ожиданиям, не поднялся вверх, а наоборот, зазвучал ниже и глуше, но при этом сделался только более угрожающим.
Лейла почувствовала, как горячая волна прокатилась по всему телу, возвращая мышцам способность сокращаться и двигаться.
Майлз невербально снял проклятие, наложенное им же ранее.
– Ничего, сэр, – ответил гадёныш. – Мы просто немного развлекались. Надеюсь, вы не против? – нагло заявил он.
– Это ты развлекался за мой счёт, подонок! – не выдержала Лейла.
– Полегче! – прошипел в ответ Майлз.
Но она и не думала сбавлять темп. Круто развернулась, Лейла направилась в сторону застывшего на пороге Нортона Хэйса.
– Ваш драгоценный протеже едва не изнасиловал меня только что! И самое удивительно, он, кажется, уверен, что это просто так сойдёт ему с рук?!
Майлз издевательски засмеялся:
– Да это полный бред. Не хотел я тебя насиловать. Просто подумал, что небольшой урок такой выскочке вовсе не помешает.
– Ты!.. – Лейла едва сдерживалась, чтобы не наброситься на мерзавца с кулаками.
–Я?.. – нахально развернулся к ней Майлз, предлагая продолжить.
– Довольно! – резко прервал их обоих Хэйс.
Неровные пряди черных волос обрамляли бледное, перекошенное злостью лицо профессора с гневливо изогнутыми бровями и презрительно сжатым ртом.
– Кто позволил тебе пить в школе, Дэйв? О твоём неподобающем поведении будет немедленно доложено матери.
– Я же уже говорил, эта сумасшедшая выдаёт желаемое за действительное. Да я никогда бы и пальцем не коснулся бы этой мерзкой полу-плебейки, полузмеи.
– Ты дешевый лицемер и трусливый лгун! – сжала руки в кулаки Лейла. – У тебя не хватает духа элементарно ответить за содеянное? Ты просто жалок!
Лейла вновь повернулась к декану:
– Ваша прямая и непосредственная обязанность обеспечивать безопасность ваших студентов, – заявила она Хэйсу. – Разве не так? Вы не имеете право оставить это безнаказанным!
– Вы желаете предать случившееся огласке? – хмыкнул Хэйс.
Майлз снова засмеялся, кривляясь:
– Что ты собираешься сделать, Аластаир? Нажалуешься Айзеку Абнеру? Что, по-твоему, директор сможет сделать мне? Выкинет из Академии? Ой, как же страшно! Я трепещу. Валяй, давай! Иди жалуйся. Хоть всему свету расскажи о случившемся. Выстави себя полной дурой.
