– За союз двух сердец! – смеясь, крикнул вслед ей Дэйв. – Аллилуйя!
– Чтоб ты упился до смерти! – в сердцах пожелала ему Лейла перед тем, как последовать за Уилкс.
Глава 18. Кровь и вода
Добраться до спальни Лейла не успела, её перехватил начинавший казаться уже вездесущим Хэйс:
– Мисс Аластаир? Директор хочет поговорить с вами. Я провожу вас, следуйте за мной.
Айзек встретил девушку, сидя в кресле у камина, в котором ярко пылал огонь.
– Добрый вечер, Лейла, – дружелюбно поприветствовал он её.
– Добрый вечер, сэр.
– Присядьте, – указал он на пуфик рядом с собой. – Здесь, у огня, теплее. Хотите лимонную дольку в сахаре?
Лейла отказалась:
– Нет, спасибо.
– Нет? Жаль. Мне сладкое всегда помогает пережить плохую погоду и неприятности, – Айзек Абнер забросил конфетку в рот. – Мисс Аластаир, могу я поинтересоваться, как вы поживаете? Адаптируетесь потихоньку?
Ну не рассказывать же ему правду?
Лейла решила обойтись банальным:
– Спасибо, сэр, всё хорошо.
Хотя на душе сделалось мерзко при воспоминании о приступах боли у Хэйса и Дэйва, о поведении последнего, да хотя бы вот только что, о том, что ещё предстоит объясняться с Пенелопой.
Директор, подавшись вперёд, подбросил поленьев в камин – самых обычных. Дрова – они и в Африке дрова. А ведь, наверное, мог бы при желании соорудить нечто магическое? Грандиозное? Но не счёл нужным.
– У вас есть какие-нибудь новости о ваших родственниках?
Лейла с удивлением подняла на директора взгляд. Что он имеет ввиду? Визит Лейлы? Или у них с её бывшим женихом-двоюродным дедушкой намечается очередное противостояние, а Айзек проводит очередную разведку боем в намерении собрать хоть какую-то информацию?
– Нет. Никаких новостей, сэр.
– Они даже не пишут вам?
– Василиса пару раз писала, рассказывая о родителях и давая советы. Но ничего такого, что вам могло бы показаться интересным.
Хотя, она, кажется, перепутала? Собирать информацию её просил Эссус, а не Айзек. Господи, да от всех этих шпионских игр, голова кругом. Как всё упомнить? За всем уследить?
– А почему вы спрашиваете? У вас есть какая-то информация о Нахширонах?
– Да. Не самая приятная, но я от всей души надеюсь, что она ложная. Ходят упорные слухи о том, что ваш дядюшка не просто возглавляет оппозиционную партию, но вынашивает идею о революции со сменой правящей партии.
– О, как всё это скучно! – поморщилась Лейла, мысли которой всё время крутились вокруг предстоящего разговора с Пенелопой.
Ей были интересные свои, девичьи, игры с женихами, нарядами и сплетнями. А вот мужские игры во власть с выяснением, кто круче варёного яйца отвращали и вызывали желание поскорее завершить беседу. Тем более, что она боялась сболтнуть что-нибудь лишнее и понимала, что Айзек именно на это и рассчитывает.
– Все Нахшироны, без исключения, обладали огромной силой, – вздохнул директор. – Жаль, мало кто из них пытался применить этот дар во благо. Сила Чёрного Змея – это разрушительная сила. Знаешь, в природе нередки случаи, когда змея, заглотив свой хвост, начинает поглощать саму себя?
– Фу! – передёрнулась Лейла. – Какая гадость! – поморщилась она брезгливо.
– Да уж, – вздохнул директор. – Хорошего мало, ведь результатом такого действа зачастую бывает смерть рептилии. Это явление получило название аутофагия. И кроме змей мало кто такому подвержен. В природе аутофагия чаще всего происходит неосознанно. Любая змея при выборе пищи руководствует в первую очередь обонянием, а когда нюх их подводит, и при ощущении еды теряет над собой контроль. Принимая за корм собственных хвост она его заглатывает.
– Эта метафора должна что-то значить?
– Змея символ Тьмы. И да, Тьма, такая же часть этого мира, как и Свет. Она может не только пугать, но и давать отдохновение, приносить сны, красоту, наслаждение. В то же время Свет способен палить, сжигать или ранить. Тьма и Свет не тождественны понятиям Добра и Зла. Черное и белое всего лишь краски. Я пришёл к выводу, что Темный Дар при желании своего хозяина может так же верно служить Добру, как и Светлый. Но ступая на путь разрушения рано или поздно ты непременно заглотишь свой собственный хвост и поглотишь, и удушишь самого себя. Это так же неизменно, как смена дня и ночи. Выбор всегда остаётся за самим человеком.
Айзек на мгновение умолк.
Лейла слушала его вполуха, все эти рассуждения о тьме и свете, добре и зле казались ей абстрактными и отвлечёнными от нормальной жизни. Ей хотелось побыстрее закончить разговор, который казался пустым и вернуться к Пенни, постараться утешить её.
– А теперь, могу я задать вам несколько вопросов, Лейла? Скажите, если нам с вашим дядей предстоит встать друг против друга, чью сторону вы выберете?
Ого! Он умеет озадачить. Сначала двухчасовая беседа о том, о сём, потом, как топором по голове, причём в лоб.
– Сложно выступать против своей собственной семьи, какой бы она не была. Я буду очень надеяться на то, что выбирать всё же не придётся.
– Что ж, ваша позиция вполне понятна.
Айзек Абнер вновь устремил взгляд в камин, наблюдал за огнём; за тем, как языки пламени то поднимаются, то падают, танцуя на углях.
– В свете последних событий, я склонен думать, что ошибся насчёт намерений Василисы. Сила, заключенная в вас… – директор улыбнулся. – Вы ведь сами не осознаете редкость доставшегося вам дара?
– Я некромант, это я знаю. Знаю, что могу повелевать мёртвыми, а также тем, что так или иначе связано в человеческом сознании со смертью.
Директор снова кивнул:
– Эта способность лишь маленькая толика ваших возможностей, мисс Аластаир. При желании и некотором, назовём это творческим подходом, ваш дар способен создавать новые виды нежити или порабощать души умерших, не давая им покинуть наш мир. Во власти некромантов находятся вампиры, инферналы, оборотни – все твари, питающиеся человеческой плотью и кровью.
– Мне всё это неинтересно, – сделала Лейла нетерпеливый знак рукой.
Она не кривила душой. После воскрешения, или как там назвать этот процесс в подземельях, ей совсем не хотелось повторять ничего подобного.
Она с облегчением благодарно вздохнула, когда Абнер сменив тему, поинтересовался:
– Вы уже решили, где проведёте рождественские каникулы?
– Нет, сэр. Да думаю, этого и не требуется. Скорее всего там, где мне скажут.
– Что ж? Если захочешь остаться здесь, знай, я возражать не стану и охотно подпишу разрешение.
– Спасибо. Буду очень признательна.
