– Каких последствиях, профессор? – насмешливо прилетело в ответ.
Судя по всему, Хэйс поморщился:
– Сам догадайся, – огрызнулся он. – Уже не маленький и должен понимать, чем такие игры заканчиваются. Если ты это не прекратишь я обо всём расскажу твоей матери, Дэйв. И пусть дальше сама с тобой разбирается. Я тебе не нянька.
– Не нужно ничего говорить матери. У неё и без меня проблем хватает. Сам разберусь.
– Очень на то рассчитываю, – невесело хмыкнул Хэйс. – Ах, Дэйв, Дэйв! Самовлюбленный, легкомысленный сын не менее самовлюбленного и легкомысленного отца. Ты ведь понимаешь, что если Лейла решит пожаловать своему дядюшке на твоё поведение, никому из нас, включая в первую очередь тебя, жить легче не станет.
– Идите вы к чёрту, профессор, со своей Лейлой!
– К сожалению, она не моя. Достанься девчонка мне, я бы жаловаться точно не стал. Она премиленькая. Гораздо симпатичнее всего того, чем ты нисколько не брезгуешь.
Увлеченная подслушиванием Лейла слишком сильно навалилась на дверь и та, скрипнув, к её ужасу, распахнулась.
Лейла кубарем покатилась вперёд, растянувшись в аккурат у ног Хэйса, при этом ещё больно ударившись коленками. Чувствуя, что сейчас просто сгорит от стыда, она не торопилась подниматься, созерцая колышущийся подол иссиня-чёрной профессорской мантии.
Провалиться сквозь землю не представлялось возможным, поэтому пришлось подниматься, готовясь к насмешкам, которые вот-вот должны были просыпаться на её голову. Впрочем, после последнего признания, Нортону тоже вряд ли было особенно комфортно?
– Мисс Аластаир? – скучающе протянул Хэйс. – Куда вы торопились на этот раз?
Лейла молчала, опустив глаза долу, мелкими глотками выпивая заслуженное унижение.
– Услышали что-то для себя интересное? – профессор скрестил руки на груди. – Ладно, милые детки, ступайте спать. Вам предстоит пережить веселые праздники: рождество в обществе Чёрного Змея – незабываемое удовольствие, так что набирайтесь сил перед предстоящим весельем.
– Какое ещё удовольствие нас ждёт? – рискнула поднять глаза на Нортона Лейла.
– Мисс Аластаир, вы любите играть в фанты?
Она нахмурилась, догадываясь, что над ней в очередной раз потешаются.
– В фанты?
– Да, фанты. Рождественские фанты с Чёрным Змеем. Хотите знать, каковы будут ставки? Дэйв, не поделишься с нашей юной леди богатым опытом, приобретённым в доме её дорого дядюшки?
– Пытки, подавляющее волю заклятия, принудительный секс. Вряд ли чертов Змей потрудился изобрести что-то новенькое. Даже ради своей племянницы, – зло процедил Майлз. – Даже ради бывшей невесты.
– Вы всерьез полагаете, что он заставит меня во всём этом участвовать? – ужаснулась Лейла.
Когда Нортон повернул к ней желчное лицо, в черных глазах вспыхнула презрительная жалость:
– А вы всерьёз полагаете, что нет?
***
В Лондон поезд отправлялся с платформы Академии в одиннадцать часов. После завтрака, погрузив вещи, часть студентов покинула школу.
Накануне шёл мокрый снег и деревья покрылись инеем. Ветки гнулись, изнемогая под тяжестью налипших льдинок, но выглядело это красиво.
К моменту, когда дотащились до станции, у всех успели покраснеть носы. Руки от холода не спасали даже перчатки. Восхищаться пасторальными пейзажами никого не тянуло.
В поезде Лейла поспешила занять место у окна.
День выдался пасмурным. Во второй половине снова повалил снег густыми мокрыми хлопьями. Превращаясь в дождь, некогда безупречные кристаллы каплями стекали по стеклу, чертя прозрачные дорожки и, точно лупа, преломляя, искажая мир.
Майлз в купе почти не показывался, предпочитая проводить время в Пенни и Коэльо где-то в тамбуре. Пожалуй, за всё пребывания в Академии время, проведённое в поезде, показалось для Лейлы самым спокойным.
Когда они прибыли на место уже стемнело. Стрелки на часах показывали семь.
Майлз, зайдя за багажом, повернулся к ней:
–Не могла бы ты сделать мне одолжение?
– Какое?
– Не демонстрируй, пожалуйста, моей матери, насколько плохо мы друг с другом поладили.
Лейла, ничего не ответив, потянулась за чемоданом.
Майлз перехватил её руку:
– Пожалуйста, – с нажимом проговорил он. – Просто будь со мной поприветливее в её присутствии. И всё. О большем я тебя не прошу.
– В её присутствии я буду сама любезность. Доволен?
– Да. Спасибо, – кивнул Дэйв, убирая руку.
– Не благодари. Я выполню твою просьбу, но с одним условием.
– Каким ещё условием?
– Расскажи, чего ты хотел от Хэйса?
– Когда? – нахмурился Майлз.
– В ту ночь, когда надрался как последняя свинья и вёл себя соответствующе.
– Таких ночей было много.
– У ту ночь, когда Пенни пыталась покончить с собой. Эту-то ночь ты помнишь, надеюсь?
– Ты что? Подслушивала? Снова?..
– Ну, подслушивала, не подслушивала, но слышала.
– И что же ты слышала?
– Ты просил декана о каком-то одолжении. О чём шла речь?
– Это тебя не касается, – еле слышно прошипел Дэйв.
От злости его глаза превратились в две узкие щёлочки.
– А мне кажется, что касается. Майлз, для нормального парня ты слишком манерный, к девушкам относишься излишне жёстко – я бы даже сказала, жестоко. Скажи мне правду, ты гей?
– Я – кто?!
– Не прикидывайся. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.
– А если и так, то что?! Тебя как-то задевает моя ориентация? – он засмеялся и смех его был омерзителен. – Может быть, ты ревнуешь меня к профессору Хэйсу? Или – его ко мне?
Лейла набрала в лёгкие воздуха, чтобы разразиться ответной тирадой, но не успела.
– Я уже говорил тебе, что ты полная дура, Аластаир. Даже если бы мне нравились мальчики, думаешь, я пошёл бы с этим к учителю? Да ещё единственному другу моего отца, к моему крёстному, которого я знаю всю свою жизнь? Да Хэйс нам как родственник?
Майлз, схватив девушку за талию, подтащил её к себе, зашипев в лицо:
– Аластаир! Я не…
Ярость, гнев, волнение слетело с белого лица, словно их ветром сдуло. Оно застыло в надменно-пренебрежительную маску так резко, что Лейла не смогла удержаться и смерила странного юношу удивленным взглядом.
– Я не об этом его просил, – замораживающим тоном закончил Дэйв, отпуская её.
– Но тогда о чём? Ты так и не сказал?
