Лейла находилась всё в той же самой комнате, куда вела узкая лесенка в башенке. Над ней нависал всё тот же, скошенный, мансардного типа, потолок.
Подбежав к квадратному окошечку, где цветные стеклышки собирались в мозаику-витраж, складываясь в изображение светловолосой солнечной девочки с огромным букетом ромашек, Лейла распахнула створку и её дух занялся от восторга.
Насколько хватало взгляда, всюду стелились шелковые поля с разнотравьем. Их окаймляли узкие бархатистые полосы посадок. Красавицы березки кокетливо пожимали ажурными плечиками, помахивали сережками. Над ними куполом поднималось высокое голубое небо.
– Кхм–кхм!
Раздавшееся покашливание за спиной заставило Лейла поспешно обернуться и едва взглянув на источник звука она пронзительно завизжала с перепугу.
Невысокое, ростом с пятилетнего ребенка, существо, испуганно юркнуло за спинку стула, прикрывая морщинистое личико перепончатыми ушами. В глаза бросались коричневые волосы и ярко-голубые глаза.
Как только Лейла захлопнула рот, прекратив звуковую атаку, существо вынырнуло из-за стула и, бросившись на колени, принялось истово колотиться широким лбом, испещренным множеством глубоких морщин, об пол:
– Простите, мисси! Простите старого Ланко! Ланко не виноват! Ланко не хотел испугать! Хозяйка будет недовольна! Простите! Простите! Простите!
С каждым последующим «простите» существо усиливало размах, и удар получался смачнее.
– Простите!..
– Хватит!
Существо замерло, взирая на девушку глазами-блюдцами, видимо, в ожидании дальнейших указаний.
– Ты кто такой? – требовательно спросила Лейла.
Сложив перед собой морщинистые ручки с маленькими пальчиками, существо пискнуло, кивая несоразмерно большой, по отношению к телу, головой:
– Ланко – брауни. Домашний дух госпожи. Семья Ланко предана Аластаирам-Нахширонам на протяжении пяти столетий. Ланко любит Аластаиров. Любит всех Нахширон! Молодая госпожа не должна его бояться!
До этого существо стояло спокойно, поэтому Лейла никак не ожидала, что в следующую секунду он снова бухнет на пол и продолжит самоистязательные упражнения.
– Ланко – плохой! Ланко – плохой! Ланко напугал молодую госпожу!
– Я же велела перестать!
Брауни покорно поднялся на коротенькие тонюсенькие ножки и стал отряхивать узловатые коленки.
– Так лучше, – удовлетворённо кивнула Лейла. – Сядь на стул.
– Ланко не может! – в ужасе всплеснул ручками домовик. – Сидеть в присутствии молодой хозяйки? Невозможно! Ланко не может!
– Чего Ланко не может, так это ослушаться моего прямого приказа. Я сказала – садись.
Понуро сгорбившись, брауни повиновался. Забавно было наблюдать за тем, как его ножки, не доставая до пола, болтались в воздухе.
– Ну, Ланко?
Лейла присела рядом. Губы её сами собой складывались в улыбку, и она ничего не могла с этим поделать – домовик забавлял. Казался ненастоящим, будто анимашка получила трехмерное изображение.
– Рассказывай, что велела передать госпожа Василиса?
– Письмо.
Конверт материализовался из воздуха, завис на секунду, дожидаясь, пока его подхватят.
– И вот эту странную трубочку.
Лейла вздрогнула, ощутив на коленях тяжесть подарка. Опустив глаза, обнаружила свой смартфон и очень обрадовалась.
– Ещё Ланко строго-настрого велено слушаться молодую хозяйку, исполнять все её желания. До самого вечера, пока не проснется госпожа Аластаир.
Брауни ссутулился, прижимая уши к лысому черепу и испуганно вращая глазами:
– Молодая хозяйка прикажет накрывать стол к обеду?
В огромных глазах сияла такая надежда, что Лейла незамедлительно кивнула:
– Конечно, накрывай. Я ужасно проголодалась. Слона бы съела.
Рот домовика растянулся от уха до уха в счастливой улыбке:
– Слушаюсь, моя госпожа! Если Ланко потребуется молодой хозяйке, ей следует только позвать его по имени, как он тут же будет рядом.
С негромким хлопком брауни исчез.
Лейла осталась с удивлением глядеть опустевший стул. Через пару секунд ей это надоело, и она, сломала ярко-алую восковую печать на листе бумаге, свернутом в письмо. Так письма отправляли в позапрошлом веке, но чужой дом – чужие правила.
«Дорогая Лейла!
К моменту, как ты проснешься, я не смогу составить тебе компанию, за что приношу глубочайшие извинения. До заката солнца будешь развлекать себя сама. Надеюсь это будет несложно – в доме есть на что поглядеть. Исследуй его границы и возможности, запретных уголков для тебя здесь нет.
Я бы только попросила не спускаться без меня в подземелье. Не то, чтобы это могло представлять опасность – ни одна Тварь на моих землях не тронет того, в ком течет кровь Нахширона, – но некоторые из населяющих подземелья созданий не столь симпатичны и дружелюбны, как Ланко. Для молодой девушки, впервые постигающей волшебный мир, я бы рекомендовала держаться от инферналов, зомби и Врат Дракона подальше».
Лейла сразу для себя решила, что в подземелье спустится разве только что под пистолетным дулом.
«Из дома можешь выходить, но покинуть границы поместья не получится. Зато, при желании, сумеешь позвонить родителям и убедиться, что с ними все в порядке.
К огромному сожалению, пришлось подкорректировать их память. Для них ты теперь отдыхаешь на Мальдивах, но это мелочи. Главное, что они теперь довольны и счастливы, и не беспокоятся о тебе.
Светает. Вынуждена прерваться. Привыкай к новой роли. Развлекайся.
До вечера
Василиса Аластаир».
– Госпожа желает кушать? – напомнил о себе Ланко. – Возможно, она сочтёт, что лучше переодеться? В доме госпожи не принято садиться за стол в одежде для сна.
Лейла вздохнула. На ней была кружевная и красивая рубашка. Конечно, не лучший выбор для парадного выхода.
Ланко вновь сверкнул широкой счастливой улыбкой. Быть полезным не просто доставляло ему удовольствие – это делало его счастливым.
– Ланко покажет молодой хозяйке комнату с одеждой. Ланко покажет молодой госпоже «гардероб», – последнее слово коротышка выговорил с усилием, шамкая губами. – Госпожа Василиса весь оставшийся вечер создавала одежду для дорогой гостьи. Позвольте помочь вам переместиться, миледи? Вам нужно всего лишь протянуть Ланко руку.
Перемещение ощущалось резким рывком. Потом было падение столь быстрое, что краски размазавшись, слились.
Когда предметы вновь обрели четкие очертания, оказалось, что Лейла стоит в другой комнате. Мебель в ней отсутствовала, зато одежды было больше, чем в магазине.
