Но при одной мысли о том, что её тело может точно так же отзываться на ласки любого мужчины, как он реагировала на прикосновения Эссуса, её вдруг охватило острое отвращение, смывшее всё очарование момента.
Ладно бы она любила Дэйва, или он хотя бы ей нравился – тогда бы опыт имел смысл, но ей хватит одного мужчины без любви.
Да, Эссуса она тоже не любила. И он взял её силой и силой заставлял чувствовать то, что она чувствовать поначалу не хотела, но идти вразнос на поводу у самых низких своих инстинктов Лейла не хотела. Её воспитывали во вполне традиционных ценностях, и эти ценности были просты – единовременно у женщины должен быть лишь один мужчина.
– Опомнись, глупец! – оттолкнула парня от себя Лейла, оправляя на себе одежду. – Я не строю иллюзий, я для Змея всего лишь игрушка. Но такие, как он, своими игрушками делиться не любят. Не уверена, что хочу смотреть на то как он заставит тебя сожрать своим же яйца. И, хотя, в переносном смысле это, возможно, уже случилось, давай не будем дёргать тигра за усы? Лучше спустись вниз, Дэйв, и отпразднуй вместе со всеми возвращение своего отца.
Окатив её презрительным и в тоже время горячим взглядом, Дэйв отступил:
– Когда-нибудь у тебя не будем возможности бесцеремонно выставлять меня за порог, Аластаир. И тогда мы непременно продолжим.
– Жизнь длинная, – пожала плечами Лейла. – В ней всё может случиться.
Глава 27. Учитель и ученица
Утро постучалось в комнату яркими лучами, и Лейла сладко потянулась, радостно предвкушая новый день, но в следующую же секунду ощущение счастья смыло воспоминаниями о том, во что теперь превратилась её жизнь, явилась мысль о запутанных отношениях с Эссусом и Дэйвом, и если солнце осталось по-прежнему светить ярко, то радость разом как-то померкла.
Спускаясь по широкой лестнице, на которой могли бы при желании разъехаться два автомобиля, Лейла поймала себя на мысли, что какая-то часть её все равно никак не может поверить в происходящее. Случись победить Министерству, её ведь уничтожат вместе со всеми Змейками? Вряд ли кто-то станет разбираться в нюансах? Жизненный водоворот стремительно затягивал Лейлу в чужие интриги; боль, преступления и тайны как волны смыкались над головой, грозя утопить.
Заняв место за столом, она привычно обежала глазами комнату. Светлые волосы Майлзов выделялись ярким, притягивающим взгляд пятном на общем чёрном фоне. Взгляд невольно задерживался на бледных пальцах Лисандра, сидящего напротив неё. Отец, в отличие от сына, любил носить на руках украшения. Пальцы Майлза-старшего были унизаны перстнями, отягощенными каменьями. Розамунда сидела по правую руку от мужа. В белом платье, с живыми орхидеями в волосах она как никогда раньше походила на дух – воздушную сильфиду. Женщине невозможно было дать больше двадцати пяти, если не смотреть в глаза – те как раз честно выдавали не только возраст, но и все беды, горести и печали, через которые той пришлось пройти в последние месяцы.
Отовсюду слышался звон бокалов, лязганье столовых приборов.
Дорогой дядюшка Эссус сидел на возвышении, на темно-зелёном кресле с высокой спинкой. «Как на троне», – невольно пронеслось в голове.
Как всегда, рядом с Чёрным Змеем находилась Медора. Волосы её спадали свободной и буйной, как её темперамент, волной. Открытый бюст в сочетании с ярко-алой помадой смотрелся откровенно вульгарно. И вообще, Лейла предпочла бы век её не видеть – как максимум, ну, а как минимум – не видеть, как можно дольше.
Когда в небольшую дверь за лестницей стремительно вошёл невысокий, полный, похожий на крысу человечек, все разговоры резко оборвались.
– Милорд, прошу вас, – в панике зашептал человечек, склоняя голову. – Сам Министр Магии на связи!
Лицо Эссуса некрасиво исказила кривая улыбка:
– Какая великая честь для нас, господа! С нами желает беседовать сам Министр Магии – лично!
Послышались подобострастные приглушенные смешки.
– Держу пари, наши вчерашние действия по возвращению наших несчастных товарищей из неволи, кажется, произвели должное впечатление? – промокнув и без того чистые губы салфеткой Чёрный Змей поднялся из-за стола и вышел.
День тянулся медленно. Никаких новостей о беседе с министром не было.
Устав изнемогать от скуки и нетерпения, Лейла вышла в сад, побродить по закоулкам, тропинкам и беседкам, подышать свежим воздухом. Она не уставала восхищаться ажурной прелестью построек, естественной нежностью и прелестью цветов. Дом Майлзов, по её мнению, мог выдержать сравнение с Трианоном или даже самим Версалем.
За обедом выяснилось, что Змей не в духе. Видимо, разговор прошел не так гладко, как ему бы хотелось.
–Что потребовалось от нас министру, милорд? – осмелилась озвучить Медора терзающий всех их вопрос.
Против ожидания, Змей молвил «человеческим» голосом, лишь слегка сдобрив его легким шипением:
– Хотел засвидетельствовать своё почтение, которое невозможно не питать к такому великому магу, как я. Клянусь дьяволом, ему придется уважать меня ещё больше! И это случится быстрее, чем он опасается.
– Не сомневаюсь в вас, мой господин, – довольно заулыбалась Медора.
– Жаль, что придется столкнуться с ним на узкой дорожке, – задумчиво уронил Вард, теребя сережку в ухе. – В своё время он мне нравился. Правда, тогда он ещё был обыкновенным воякой. Власть, как известно, портит людей.
– Хэйс? Майлз? – хмуро окликнул Эссус. – Вы проверили защитные барьеры вокруг дома? Они надёжны?
– Все сделано, – растягивая слова, сообщил Лисандр. – Головы защитный круг никому не оторвет, но сунешься – рук лишишься наверняка.
– Все те же нелепые соображения туманной гуманности, друг мой? По мне, так незваный гость без головы смотрится куда лучше, чем без рук. Но это твой дом, тебе и решать. Итак, друзья мои, напомню, правила здесь остаются теми же, что и всегда: телепортироваться сюда можно только по вызову, – Змей выразительно постучал пальцами по левому предплечью. – Отсюда – только через лично мною выстроенный портал в моем личном кабинете.
Покидая комнату после обеда, Лейла отметила, что Майлзы остались сидеть за столом, видимо, рассчитывая на аудиенцию. Она снова принялась бесцельно бродить по комнатам в надежде отыскать хоть что-нибудь интересное, какое-нибудь занятие.
Из окон открывались различные виды. То фасад поместья, то вымощенная плитами дорожка, украшенная вазами с цветами, то огромная поляна с причудливо постриженными деревьями, около которых безмятежно вышагивали белые павлины.
Прискучив, девушка решила изучить содержимое книжных шкафов, но книжные полки оказались заперты. Использовать Отворяющее Заклятие она не решилась. От вопиющего акта вандализма удерживало не столько воспитание, сколько опасения, что книги могут оказаться опасными в прямом смысле слова.
Стрелки на часах двигалась медленно. Очень медленно. Томительно медленно.
