Поезд набирал ход. По коридору загрохотали тележки с едой. Кэйси с Грэем жадно набросились на сладости и, столкнувшись с теми же, кто вышел в коридор с той же целью, явно нарочно преградили путь тоненькой девушке, в которой Лейла не сразу узнала подружку Кевина.
– Привет, красотка, – издевательски подмигнул её Грэй. – Ты не в курсе, твой дружок Абнер приедет в этот раз? Или уже сдох?
– Отчего бы ему сдохнуть, Сид? – подхватил Кэйси.
– Ну, я не знаю, Том. Может от горя. А может – от разочарования.
– Посторонитесь и дайте ей пройти, – потребовала Лейла.
– Иначе? – агрессивно выпятил грудь Сид Грэй.
Лейла подняла на взгляд, вкладывая в него всю накопившуюся за последние недели злость и ненависть, и Сида с силой отшвырнуло в сторону. Он спиной распахнул дверь и влетел в соседнее купе.
Кэйси и Коэльо с удивлением взирали на болезненно худую девушку в строгом платье. Она ведь даже палочку не поднимала.
– Лучше не перечьте ей, – хмуро пробормотал Дэйв. – Делайте, как она сказала.
– Я не нуждаюсь я в твоем заступничестве! – огрызнулась Торри, сжимая кулачки и яростно глядя на Лейлу. – Мне это не нужно, ясно?
Лейла окинула её насмешливым взглядом:
– А я разве за тебя заступалась? Он меня просто раздражал, – пожала она плечами, копируя тон Нахширона настолько, насколько была способна.
На этот раз Большой Зал Академии не утопал в тепле и в мягком свете свечей. Он выглядел зловещим и мрачным, как и полагается покоям в замках тёмных магов.
Нортон Хэйс ожидал учеников стоя, расставив ноги, словно в ожидании нападения, скрестив руки на груди. Его палочка, зажатая в левой руке, чуть подрагивала на правом плече, будто с трудом удерживала в себе непростительное проклятья. Неровные пряди волос свисали вдоль угрюмого лица.
Под леденящим взглядом хотелось запахнуть мантию поплотней. И отползти куда-нибудь подальше.
Рядом с Хэйсом застыли две такие же чёрные, мрачные фигуры. Лейла отметила про себя, что они кажутся здесь настолько неуместными, что почти уродливы. Немудрено, что Змей отослал их – дядюшка не любил оскорблять свой взор некрасивыми вещами, к коим он причислял и людей.
Эссус Аластаир Нахширон, коллекционер и азартный игрок, пополнял серпентарий лишь крайне занимательными экземплярами.
Чуть дальше черного трио испуганной стайкой держались остальные учителя. Не было больше умного, рассудительного Айзека Абнера, способного их защитить.
Дэйв, печатая шаг и изображая полную уверенность, двинулся к привычному месту. Головы студентов поворачивались ему вслед. Голоса стихали. Во взглядах читалась неприкрытая ненависть. Ведь именно ему принадлежала заслуга быть убийцей предыдущего директора.
Хэйс улыбнулся зловещей улыбкой. Пространство заполнилось его низким, с легкой хрипотцой, голосом:
– Итак, – сказал он, – вы, наверное, наслышаны о том, что я человек раздражительный и порочный? Поэтому довожу до вашего сведения: героические провокации будут караться без малейшего снисхождения. С этого дня в Академии Магии разрешаются физические наказания. Особо любопытные и храбрые могут проверить на себе действенность данной методики. Мистер Фокс, – обратился он к рыжему другу Келвина, – будьте любезны опустить вашу возмущённую тощую задницу на место.
Кто-то из студентов оценил грубость профессора, ответив подобострастным, приглушенным смешком, но основная часть аудитории безмолвствовала.
– А теперь особо прожорливым – приятного аппетита.
По мановению руки профессора столы заполнились привычными лакомствами. После чего Хэйс, круто развернувшись, вышел.
Лейле кусок привычно не лез в горло, и она ушла из Зала одной из первых. Ей не хотелось видеть, какими глазами смотрела Пенелопа на Майлза, как тот усиленно делал вид, что подруги детства в мире не существует. Не хотелось видеть стылую ненависть в глазах большинства и подобострастие в глаза избранных.
– Мисс Аластаир? – окликнул прокуренный, низкий женский голос, принадлежащий Медоре.
Лейла нахмурилась:
– Не знала, что ты тоже здесь.
– Так приказал Нахширон, – под бесстрастным голосом Медоры угадывался целый вулкан эмоций, которые она тщательно загоняла внутрь. – Хэйс желает тебя видеть. Просил подняться к нему.
Профессор повел Лейлу не в бывший кабинет Абнера, а в свои апартаменты. К её приходу Нортон Хэйс уже успел выставить на стол початую бутылку виски и плеснуть его в довольно запыленный бокал:
– Ваше здоровье, – отсалютовал он, перед тем, как опуститься в кресло.
Лейла промолчала, так как, по её разумению, ответа не требовалось.
На какое-то время повисла неловкая пауза.
– Судя по всему, вам предстоит пережить тяжелый год, – вздохнула Лейла, сказав это лишь затем, чтобы нарушить тяготившее её молчание.
– Это уж как получится, – пожал плечами профессор. – Очень вероятно, что это год переживёт меня.
–Не говорите так. Вы меня пугаете.
– В вашем положении пугаться не стоит. Поговорим лучше о другом?
Хэйс поставил едва пригубленный бокал на столешницу:
– Не могли бы вы оказать мне услугу, мисс Аластаир?
– Это будет зависеть от вида услуги.
– Разумеется, – невесело хмыкнул он. – Помогите сохранить жизнь вашим однокурсникам. Присланные вместе со мной вашим дядюшкой люди – тупые животные. Не просто тупые, тут бы ещё полбеды, но и очень кровожадные. Наши не слишком-то м-м… умные друзья под предводительством Пресветлого Кевина Абнера способны попасть в неприятную переделку.
– И что я тут могу поделать?
– Просто наблюдайте на за ними. У вас ведь для этого больше возможностей, чем у меня. И если заметите нечто настораживающее или опасное, скажите об этом мне.
– Что ж? Это не сложно. Сделаю, что смогу.
– Спасибо. Да, ещё! Будьте очень осторожны. Если, не дай бог, с вами что-то случится, здесь никому не поздоровится. Змей нас тут всех живьём сожрёт.
– У меня нет суицидальных наклонностей и склонностей к необоснованному риску. Так что на этот счёт можете быть спокойны.
– Всего доброго, сэр.
***
События последних недель, особенно передел власти в Министерстве, сильно проредили факультетские ряды в Академии. Факультет Водных Стихий, среди семей которых было больше всего сторонников Нахширона, находился в состоянии чумного госпиталя – кто не обходил его стороной, тот третировал. Студенты то шептались, то дрались по углам и тёмным закоулкам. Ни суровые наказания, ни строгие взыскания не могли изменить ситуацию к лучшему. На самого профессора Хэйса, объявленного новым директором Академии, велась настоящая травля. Естественно, во главе заговоров стоял Пресветлый Келвин и компания.
