Глаза у него были как у снулой рыбы – мёртвые. Не отражающие ни одного движения души. Стылый лёд на серой реке.
Его подручные тащили под руки трясущуюся фигуру с мешком на голове. По знаку вожака они швырнули парня, в котором Рэйвен сразу же признала Питера, Чёрному под ноги. В следующую секунду с рыжих вихров сорвали мешковину.
Лицо у Питера выглядело мучнисто-белым. Губы тряслись.
Ледяные глаза Чёрного изучающе осмотрели на каждого из пленников.
Рэйвен встретила его долгий вопросительный взгляд таким же долгим и вопросительным взглядом. Она не умела бояться. В глубине души она продолжала чувствовать себя хозяйкой положения, выжидая, когда спасительный мяч судьбы прилетит к ней в руки.
«Если ты остался на мели, – раздался из прошлого голос отца, – затаись. Не спеши предпринимать лишние, ни к чему не ведущие, шаги. Лежи и жди, когда волна вновь нахлынет, позволив тебе плыть дальше».
Рэйвен надеялась произвести впечатление на похитителей. Её женское очарование, как и магия, неотделимы от неё.
Но Чёрный смотрел без малейшей искры интереса. Вернее, интереса-то было хоть отбавляй. Но вызван он был не прелестью, очарованием, бесстрашием девушки, а лишь деньгами, что можно было за неё выручить.
Такие типы Рэйвен раньше не встречались.
Чёрный действительно напоминал хищника. С таким не договориться. В нём мало человеческого. Даже меньше, чем в некоторых фейри или оборотнях, с которыми, пусть не часто, приходилось встречаться.
Рассматривая девушку в упор, как рассматривают кобылу на аукционе, он крутил в зубах зубочистку.
Рэйвен ощутила, как всё в ней замирает от желания поставить его на место, заставить играть по своим правилам.
Заставить пожалеть о содеянном, сходить по ней с ума.
Равнодушно скользнув по ней взглядом, Чёрный перевёл его на Хэйла.
– Ты Колд Хэйл? Сын Билла из трейлера?
Колд колюче и недоброжелательно глядел на Чёрного в ответ.
Так смотрит волк, пленённый охотником, когда пасть его раздирает охотничья палка. Укусить не может, постаять за себя – тоже, лишь остаётся зрачкам отливать зелёной злостью.
– Я. И что?
– Ты знаешь, сколько этот сучонок, – резко схватив скулящего у его ног Питера за рыжие вихры, дёрнул его вверх, отчего тот разнылся ещё сильнее, – задолжал нам за товар?
– Нет. И мне плевать. Сам не употребляю и не заинтересован.
– Мне насрать, кто из вас употреблял, кто – рядом стоял. Товар был твоими дружками получен, а с моими парнями не расплатились.
– А я здесь при чём?
– При чём здесь ты?
Чёрный перекинул зубочистку из правого угла рта в левый всё с тем же обманчиво равнодушным, сонным видом, которым никого даже и не пытался обмануть.
– Ты здесь при том, что твой дружок и твои девки брали товар в кредит, обещая, что расплатишься именно ты. А сегодня этой рыжее дерьмецо сказало мне, что у нас может выгореть хорошенькое дело. Ты ведь женился на богачке?
– Видно, трава была забористая. С какой стати богачке идти за такого, как я? – хмыкнул Хэйл.
– Не гони. В наших трущобах таких, как твоя девка, не делают, – стальным голосом резанул Чёрный. – В ней за пять миль чувствуется порода. И деньги, – добавил он через паузу. – Ты поможешь мне их за неё выручить.
– Ошибаешься, Фредо. Я не могу получить за мою жену ни цента.
– Будь я женат на такой цыпе, из шкуры бы выпрыгнул, чтобы с ней всё было в порядке.
– Из шкуры и я готов выпрыгнуть, – мрачно ответил Хэйл. – Только денег тебе моя шкура не принесёт.
– Ты назвал меня Фредо? Откуда меня знаешь?
– Кто о тебе не слышал? Догадаться, кто ты, не сложно.
– Что ж? Хорошо, что слышал. Тогда знаешь, чего от меня ждать. В общем, так, красавчик, слушай сюда!
Чёрный наклонился вперёд, опираясь ладонями на широко расставленные колени.
– Если хочешь, чтобы с твоей кралей всё было хорошо, убеди её папашу раскошелиться. Меня устроит сумма, скажем, в пять миллионов долларов.
– Сколько? – присвистнул Хэйл. – Не дороговато ли ценишь свою палёную травку, Фредо?
Вместо ответа тот коротким ударом ударил Колда в скулу. Кожа у Хэйла была нежной, почти как у девушки. Сразу же налилась синяком.
Впрочем, не страшно. Синяки на волшебниках сходят быстро если знать правильные слова.
– Дело уже не в травке, а в выпавшем шансе. Так и скажи её папаше, дядя, мол, хочешь видеть свою дочку живой – не жадничай. Плати деньги и с гарантией получишь её целой и невредимой. А если нет, – снулые глаза перебежали от Хэйла к Рэйвен. – Я сначала отдам её моим парням на забаву, а потом пристрелю, как собаку. И пришлю отцу её обгорелый труп.
– Не пришлёшь, – насмешливо протянула Рэйвен.
– Что ты сказала? – обернулся он.
Ведь прекрасно слышал! Думает, её способен напугать его тихий голос и ледяной тон? Может быть, и должен бы был напугать, только Рэйвен не боялась. Злилась. Ей бы высвободить руки, она бы показала этому самонадеянному плотоядного павлину, что значит такому, как он перейти дорогу такой, как она.
– Не знаешь ты адреса, куда мой труп отсылать. Поэтому ничего не получится.
Чёрный сделал несколько шагов вперёд, по направлению к ней.
Смотрел так, будто взглядом пытался размазать Рэйвен по полу.
Холодно. И этот холод Рэйвен бесил. А Чёрного, по всей видимости, не меньше бесило отсутствие страха во взгляде девушки. Он воспринимал это, как личное оскорбление.
«Вот что ты мне сделаешь? – смеялись в лицо ему её светлые, яркие, как сапфиры, глаза. – Я же тебя живая нужна? Не тронутая? А то вдруг не получишь свои деньги?».
Рэйвен-то точно знала, что Чёрный денег не получит при любом раскладе. Хэйл либо не докричится до её отца (что самый вероятный вариант развития событий), либо – докричится. И тогда отец сначала прикончит её мужа, потом этого ледяного красавчика, потом устроит ей головомойку. Но денег не даст. Не из жадности. Просто у Уорлока Кроу в жизни есть свои нерушимые принципы.
Но Чёрный этого не знал, Чёрный кривил губы, обозначая усмешку:
– Смешно, – процедил он лениво, вновь перекидывая языком зубочистку из одного уголка губ к другому.
Легко, как танцор, развернулся.
Откуда в его руке взялся этот странный жалящий стержень, Рэйвен не поняла. Всё произошло очень быстро. Быстрее чем она успевала соображать.
Оглушительный грохот, кроваво-белые ошмётки, полетевшие во все стороны.
Сердце содрогнулось от ужаса прежде, чем мозг констатировал весь кошмар происходящего. Шестёрки Чёрного отвернулись, явно борясь с тошнотой.
