– Я что-нибудь непременно придумаю.
– Что тут можно ещё придумать, кроме того, что сразу напрашивается на ум? – с горечью произнесла Рэйвен. – Ладно, если это поможет какое-то время держать зверя на поводке, я постараюсь придерживаться целибата. Но какова гарантия, что это поможет?
– Это даст нам выиграть время. Обещаю, я больше не стану ничего от тебя скрывать.
– Ну хоть что-то в этой истории ты делаешь правильно. Жаль, меня не предупредили с самого начала.
– Я надеялся, после первой жертвы всё придёт в норму. До сих пор не понимаю, почему этот Хэйл жив.
«По чистой случайности и потому, что я не спала с ним больше! Если бы сделала это, скорее всего, он был бы уже мёртв».
Рэйвен почувствовала приступ жёсткой тошноты:
– Мне нужно побыть одной. Я пойду к себе, отец.
– Да, конечно, – поспешно поднялся Уорлок. – Ступай в свою комнату. Как следует отдохни и выспись.
У Рэйвен никак не получалось успокоиться.
Отец никогда не паниковал зря, а теперь он явно не знал, что делать. Её мать ей не мать.
Отчего-то последнее нисколько не ранило, как будто Рэйвен знала это всегда?
Красивая и знатная женщина, на которой отец был женат, выполняли в их доме чисто номинально-декоративную функцию. У отца была жена, у детей мать, на приёмах супруги появлялись вместе. Леди Кроу была отличной подставкой для драгоценностей, которые она любила, кажется, больше всего на свете включая собственного сына.
Как выяснялось, единственного её ребёнка.
Возможно, будь её мужем не Уорлок, дама могла бы завести себе любовника, но даже если бы она на такое и осмелилась, не нашлось достаточно глупых или достаточно смелых, желающих сорвать плод в саду известного своей жестокостью и безумными выходками чёрного мага.
Леди Кроу жила в замке и, как ни странно, казалось всем довольной. Она никогда и ни в чём не проявляла ни яркой индивидуальности, ну глубины чувств, ни ярких привязанностей или желаний.
Все привыкла к тому, что она как бы есть, но её как бы и нет. В огромном доме легко потеряться и жить своей жизнью при условии, что ты не нарушаешь определённых рамок.
Мысль о том, что эта женщина не мать, ей не ранила Рэйвен. Может быть, подсознательно она всегда это знала?
А вот неведомая дракониха вызывала любопытство и желание хотя бы познакомиться. Но как та отнесётся к внезапно воскресшей дочери? Она видела её единственный раз младенцем. Младенец этот был не плодом любви, влечения или адюльтера – Рэйвен родилась в результате насилия.
Вряд ли можно рассчитывать на горячую любовь со стороны не-человеческой матери в создавшихся обстоятельствах?
Рэйвен и не рассчитывала. Но взглянуть на мать, хоть одним глазком, хотела.
Была ли она шокирована прошлым отца? Обстоятельствами своего рождения? Ну, если бы можно было выбирать себе предысторию, Рэйвен, конечно же, выбрала бы другую, но то, что Уорлок не светлый ангел и не рыцарь на белом коне она и раньше знала, давно научившись с этим мириться. К ней он никогда не был жесток, и при ней с кем-то никогда не проявлял физического насилия. Поэтому небо не упало и не разбилось на режущие души осколки после беседы с отцом.
Жаль было только Хэйла.
Вернее, не столько его самого, сколько того, что между ними не случится, в ближайшее время точно, а возможно – никогда.
«Возможно, не только с Хэйлом, – с грустью подумала Рэйвен. – Если вынужденное целомудрие поможет держать дракона в клетке».
Рэйвен понимала, что, если бы подобны образом можно было сдержать трансформацию при пробуждении Зверя, отец именно этим путём бы и пошёл, но вместо этого он пытался ускорить процесс, подсунув ей жертву, позаботившись лишь о том, чтобы о той некому было сожалеть.
И вот именно в этом месте Рэйвен чувствовала то самое неприятие и возмущение, которое должна была испытывать с первых аккордов этой истории.
Она понимала, что отец всё рассчитал верно. Кому нужен мальчишка из трейлера, если даже собственные родители не особо о нём пекутся? Никто бы Хэйла долго искать не стал. Будь она чуть менее упрямой, пойди на поводу собственных чувств, она могла бы собственноручно (или, скорее собственно-лапно?) безнаказанно растерзать несчастного юношу.
Сердце её содрогалось от возмущения перед расчётливой жестокостью отца.
Что же теперь? Что будет с Хэйлом? Что будет с ней?
Рэйвен прислушалась к собственному сердцу. Что оно чувствует?
Сердце сожалело – сожалело о том, что у неё не может быть отношений с Колдом Хэйлом, хмурым парнем из трейлера, в случае нужды не гнушающегося приторговывать запрещёнными психотропными средствами.
Как такое вообще могло случиться? Что в нём могло зацепить её, избалованную мужским вниманием аристократку и богачку, да ещё и красавицу?
Внешность у Колда далёкая от эталонов красоты, он больше похож на паука или ворона, чем на Апполона. Характер – колючий, язык – далеко не подвешенный, никаких тебе поэтических или остроумных реплик-острот. Ничего в их общении не выходило ни за какие рамки, не подходило под определение романтического или героического. Так почему недавний невидимка Колд Хэйл стал много для неё значить? Почему она так легко представляет себе его тёмные, словно горящие пламенем, глаза, колючий взгляд, поджатые тонкие бледные губы?
Даже при описании ничего брутально-привлекательного или метро-сексуального.
В какой момент между чужими и совершенно ненужными друг другу людьми вдруг протягивается невидимая ниточка, по которой беспрестанно бежит непонятный ток? И в какой момент, после чего, обрывается?
Загадка не меньшая, чем тайна жизни и смерти.
Что делать Рэйвен? Как быть с этим мальчишкой? Отец-то рассчитывал, что в Академию она вернётся вдовой, а маленький эпизод со свадьбой забудется через пару недель. Трагический ореол вдовы в глазах некоторых романтический юнцов мог сделать её особенно привлекательней.
Что Уорлок сделает теперь? Потребует начать процедуру развода? Для этого ему нужно будет найти козла отпущения, на которого повесят применения запрещённых любовных зелий, но когда для Уорлока это было проблемой?
Есть и другой путь. Можно попробовать поднять Хэйла по социальной лестнице за счёт какого-нибудь проекта или дела. С учётом её неопределённого статуса полукровки отцу не выгодно выдавать её замуж за кого-то из первых семей. Он ведь не стремится афишировать уродство своей дочери? А обязанный ему всем Хэйл чем не идеальная ширма?
Рэйвен перевернулась в боку на бок, заворачиваясь в мягкое одеяло с головой. Она была почти уверена, что по здравым размышлениям Уорлок придёт к такому же выводу – раз Хэйл всё ещё жив и он, как не крути, муж Рэйвен, разумнее продолжить его использовать, чем убивать.
На этот счёт она почти успокоилась.
