–Интересней, чем с нами, Кроу? – вскинул бровь Айзек.
Рэйвен в ответ лишь пожала плечами.
Сколько не выглядывала она, косясь на дверь, Хэйл так и не появился на завтраке. И Рэйвен не знала, испытывает ли она по этому поводу досаду или облегчение?
Уроки алхимии проходили как всегда, в теплицах. Сначала шла теория, на которой подробно, даже нудно, излагались все тонкости особенностей и характеристик предполагаемого к изготовлению средства, потом возможные побочные реакции и только в третью очередь сам поэтапный рецепт приготовления.
Поскольку то, что «могло пойти не так» насчитывало три десятка пунктов, писать пришлось много.
После теории следовало разойтись по грядкам и самостоятельно собрать все необходимые травы и ингредиенты.
Студенты с энтузиазмом приступили к занятиям.
Рэйвен любила эти тихие, полные сосредоточения, часы занятий. В них ей одновременно чудилось что-то от кулинарии, что-то от ребуса, где требовалось быть сосредоточенной, внимательной и точной.
Она неизменно справлялась с заданиями в числе первых и всегда с радостью принимала похвалы преподавателя.
Боевые спарринги разительным образом отличались от алхимии. Здесь уместно было быть жёстким и даже жестоким. Преподаватели исходили из того, что в реальном сражении нет никаких кодексов, поэтому во время тренировочных сражений не было строгих правил, как не могло их быть и в реальном бою.
В основном занятия имели практический характер, но и здесь невозможно было полностью отказаться от теории.
На сегодняшнем занятии разбирали базисные основы тёмной магии.
– Считается, – надиктовал лекцию преподаватель, – что тёмная магия непредсказуема. Но это неверно. Тёмная магия, как, собственно, и светлая или магия стихий, представляет собой лишь набор стандартных формул. Зачастую непредсказуем сам тёмные маг. Как правило, тёмные маги не стесняют себя морально-нравственными ограничениями, не сдерживают себя никакими рамками. А то, что не сдерживает себя рамками расширяет границы возможного и добиваются большего результата.
Вслед за теорией шла лабораторная работа по классификации Тёмных существ. После лабораторной шёл урок заклинаний.
Применять готовые заклинания маги учились ещё на школьной скамье, следующей, более сложной ступенью было умение создавать новые и нейтрализовать так называемые «индивидуальные» авторские заклятья.
Рэйвен с наслаждением окунулась в привычную для себя жизнь. Она привыкла быть лучшей, привыкла получать только высшие баллы, хотя частенько приходилось слышать, что оценки ей завышают отчасти благодаря природному обаянию и красоте, отчасти из-за высокого положения семьи и из страха перед её отцом.
Рэйвен понимала, что, учись она даже спустя рукава, как Анна, её табель всё равно был бы одним из первых в Академии, однако природное честолюбие и гордость подстёгивали стремление проявить себя.
Другое дело Хэйл. Вроде бы и оценки у него были такие же, как у Рэйвен, но доставались они ему всё равно иначе. Его никогда не ставили в пример другим, а в тех редких случаях, когда хвалили за успехи, всё равно чувствовалось настороженное отношение из-за его происхождения.
Чаще всего Хэйла можно было встреть в библиотеке, или уединившегося в одной из каменных ниш на широком подоконнике. Гарантированно с какой-нибудь книгой.
Его всегда забрасывали ядовитыми репликами и неприязненными взглядами, а скандальный брак с одной из популярнейших девушек в школе, самой богатой наследницей Магического Союза, не прибавил ему симпатий однокашников. Скорее наоборот.
Возвращаясь в жилое крыло из учебного, Рэйвен услышала в коридоре голоса, в котором безошибочно распознала Айзека Блада:
– Должен признать, дело ты провернул просто блестяще! Кто бы мог подумать, что гордый Уорлок вместо того, чтобы оторвать тебе башку, заставит дочь выйти за тебя замуж? – со смешком проговорил Блад. – Аплодируя стоя.
– Безумно счастлив получить аплодисменты от такой сиятельной бездарности, как ты, – парировал Хэйл.
– Надуваешься от важности, гордясь собой? Да женись ты хоть на Хозяйке Золотых Гор, сам-то ты как был маленький подзаборник, так им и сдохнешь. Нищебродом из трейлеров.
– Ты делаешь поразительные интеллектуальные успехи, выговаривая сложные слова, – протянул Хэйл ласковым голосом, в котором, несмотря на его мягкость явственно слышалась издёвка.
Судя по звукам, Айзек приблизился к Хэйлу. Голос его звучал, как шипение:
– Думаешь, можешь соперничать со мной хоть в чём-то, Хэйл? Думаешь, если обманом взял то, что хотелось получить многим, ты нам ровня? Если да, то ошибаешься. В привычном понимании слова ты вообще не маг.
– Не хочешь со мной разговаривать? Кто ж заставляет-то? Уйти с моей дороги и каждый из нас пойдёт куда шёл.
Рэйвен охватило неприятное предчувствие заварушки. Одна часть её рвалась вперёд, чтобы всё предотвратить, но другая медлила.
Есть моменты, в которые лучше не вмешиваться. Никто благодарен не будет. И этот был один из таких.
Глава 12
– Добрый вечер, Хэйл. Не поздно ли для книжного червя выползаешь из библиотеки? Неправильно ходить тёмными переходами в такое время, да ещё в одиночестве. Неровен час, что-нибудь случится?
Рэйвен вздрогнула, узнав голос брата по характерной, свойственной ему одному манере растягивать слова. Наигранно-участливый, издевательский тон вызвал у неё неистовое желание дать ему как следует по башке. Без всякой магии, чисто физически отвесить увесистую затрещину. Но все же желание было недостаточно сильным, чтобы заставить её выйти из тени.
Рэйвен затруднилась бы дать определение тому, что её удержало. Возможно, опасение несвоевременным вмешательством и ненужным заступничеством унизить Хэйла? О нём и так зубоскалили в каждом закутке все, кому не лень, предрекая судьбу мужа жены и – ничего более. Если она станет бегать за мужем, прикрывая его широкими юбками, на пользу его репутации это точно не пойдёт. За такое унизительное заступничество он не будет ей благодарен. Но и просто уйти Рэйвен, естественно, не могла, так что пришлось подсматривать да подслушивать, молясь про себя, чтобы всё обошлось малой кровью.
– Почему молчишь, а, волчонок? – продолжал издеваться Руан. – От радости, что встретил мою сиятельную персону, дар речи потерял?
Рэйвен и не глядя видела эту мерзкую улыбку на губах у брата. Она всегда её бесила.
– Я тоже рад встрече, – продолжал распинаться он. – С того дня, как ты обесчестил мою сестру, выродок, мне не терпелось поговорить.
– Говори, – «милостиво» разрешил Хэйл. – Чего хочешь?
– Хочу услышать твои извинения.
– И за что же мне, по-твоему, извиняться?
– Считаешь, что не за что?
