– Не уверена, что мои чувства можно описать этим простым словом.
– Неужели всё так сложно? – холодно усмехнулся Уорлок.
Рэйвен поглядела на отца исподлобья, обиженно надув губы:
– Сколько ты пообещал заплатить Хэйлу за работу?
– Какую работу? – якобы удивлённо приподнял отец бровь.
– Исполнение супружеского долга.
– О! Неужели для молодых людей это теперь работа? – усмешка Уорлока сделалась жёстче. – Удовольствие с красивой девушкой не требует дополнительных поощрительных мер. И уж, конечно, я не собираюсь никому платить за секс с моей дочерью. А что касается нашего разговора с твоим мужем? – Уорлок расправил складки на фалдах камзола. – Речь шла не об оплате, а о возможном риске. Я честно предупредил парня о последствиях вашей любви.
Уорлок окинул дочь беглый взглядом:
– Не хочешь узнать, какое впечатление произвёл на меня муж, что мы так опрометчиво для тебя избрали?
– Зависит от впечатлений. Пожалуй, да, если они приятные.
– Я не был разочарован. Хэйл мне понравился.
– Не были разочарованы в каком плане, отец? Он соответствует вашим ожиданиям в качестве белой овечки на заклании? Или вас впечатлила глубина его личности? – не без сарказма спросила Рэйвен.
– У твоего мужа нет внятного происхождения, которое так приятно демонстрировать в узком кругу, – пожал плечами Уорлок. – Нет связей, нет богатства, выражаемого движимым или недвижимым имуществом. Зато у него есть то, что для людей разумных стоит даже дороже – характер, мозги, доброе сердце и воля. Этот капитал при правильном вложении может дать очень неплохие дивиденды.
Признаться, Рэйвен была удивлена такими словами. Она не ожидала услышать от отца ничего подобного. При ней никогда раньше он не вёл разговоры о происхождениях или социальных статусах. Резонно предположить, что такой человек, как Уорлок, не станет разделять ничьих предрассудков.
«Жить своим умом», – выражение, которое Рэйвен чаще всего от него слышала.
Жить своим умом – значит, поступать по своему усмотрению, во имя собственного блага или убеждений, не оборачиваясь на мнение других. Жить своим умом значит идти путём, неторным и трудным, к своей цели, а не по колее, проторённой для людей, бредущих вперёд словно стадо.
Рэйвен впервые подошла к осознанию того, что отец смотрит на её брак куда более рационально, чем ей до сих пор представлялось. Что, если Хэйл умрёт, оставив её вдовой, отец не станет сильно огорчаться, но, если выживет, найдёт способ возвысить мужа Рэйвен до неё самой.
– Видимо, терпение ещё одна из добродетелей твоего мужа, Рэйвен, – насмешливо протянул Уорлок. – Не многие на его месте, имея такую красавицу-жену, согласились бы держаться на расстоянии. Он ведь держится? Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Хэйл считается с моими чувствами. Вся эта ситуация с драконами мешает возникновению романтического настроя.
– Понимаю, романтизм и лиризм не являются по заказу. И всё же, дети, вы слишком с этим затягиваете. Дайте уже, наконец, вашим чувствам распуститься. Сорвите бутон и пусть твоя внутренняя сущность расправит крылья.
Отец с нежностью провёл ладонью по щеке Рэйвен.
Ей очень хотелось верить, что это нежность не показная. Что его чувства искренни. Что его желания дать выход её внутреннему зверю продиктованы лишь заботой о своём ребёнке, а не затаённым желанием или расчётом получить с этого лишние бонусы и барыши для себя.
Последнего в Уорлоком, увы, исключить нельзя. Расчётливость, чувство собственной выгоды были его натурой, его ядром, его ядом.
Могла ли любовь, пусть даже к собственным детям, оказаться сильнее этого?
– Мне опасность расправлять крылья. Вы же знаете?
– Лететь всегда опасно, но опасность и риск не исключают попыток действия, дорогая моя девочка. Нельзя вечно убегать от того, чего страшишься – так проще всего потерять себя. Нужно взять наконец барьер, порвать цепь и почувствовать себя свободным.
Рэйвен не была уверена в правоте отца. Как бы речь его не звучала красиво, кто знает, как оно всё обернётся после решительных действий? Не покажется это время счастливой порой после того, как чудовище, проснётся?
Рэйвен решила сменить тему:
– Вы собираетесь навестить брата, отец?
В серых глазах отца мелькнула тень. Сложно сказать, что она означала.
– Нет.
– Но как же так?! Ведь он ранен! Он нуждается в вашей поддержке!
– Именно потому и не пойду, что он ранен. Останься он в добром здравии, я бы наказал его. А так придётся подождать, пока он поправится.
– Накажите? – ахнула Рэйвен. – Но за что, отец?
– За глупость. Терпеть этоо не могу. Мой сын должен уметь думать собственной головой, а не действовать по сценарию, написанному другими глупцами, лишь бы не выделяться из толпы. Драться за честь гулящей женщины может только мужчина, у которого вместо головы член. Но я, признаться, не удивлён. Видимо, наследственность со стороны матери Руана сильнее моей. У неё в мозгах одни розы, а у её сына – догмы.
– Вы несправедливы к Руану! – возмутилась Рэйвен. – Он не всегда действует разумно, но он ведь ещё так молод. Кто не ошибался в юности?
– Я, – холодно прозвучало в ответ с исчерпывающей краткостью не оставляющей надежды на продолжение диалога.
– Прошу вас, не заставляйте меня нервничать ещё и из-за этого! Я не выдержу, если мне придётся бояться вашей мстительной изобретательности по отношению к собственному сыну. Какая уж тот любовь?
Уорло резко развернулся на каблуках, поглядев на дочь ястребиным взглядом.
Потом резко расхохотался, откинув голову:
– Ты пытаешься меня шантажировать? Вот пигалица! Хватает же наглости?
– Я не… дело не в наглости, отец. Я просто переживаю за брата. Наверное, если бы я спросила у вас, найдётся ли человек, который никогда не переживал за другого, за близкого, вы бы тоже ответили – я? Видимо, и моя наследственность с изъяном. Я люблю Руана, переживаю за него. Я не желаю, чтобы вы его наказывали.
– Ты – не желаешь… – покачав головой, растянул Уорлок губы в очередной неприязненной усмешке. – Хорошо. Я не стану его наказывать, раз ты не желаешь. Но и навещать его не стану. Пусть это будет поводом для него задуматься о собственных ошибках. Потому что ещё одно такой выходки я ему с рук больше не спущу. Так и передай, когда навестишь.
– Да, отец, – всё ещё удивлённая и обрадованная неожиданной отцовской снисходительностью, кивнула Рэйвен.
– Скоро увидимся, дорогая, – поцеловал её отец в лоб перед тем, как исчезнуть в арке портала.
Глава 18
Чтобы пройти в лазарет, необходимо было спуститься с третьего на первый этаж, где размещался кабинет ректора и пройти через крытую галерею с цветочной оранжереей в другое крыло здания.
