Капитан не отставал от отца, пытаясь что-то то ли объяснить, то ли потребовать.
Тем временем две фигуры, затянутые в чёрное, положили тело Хэйла на носилки, укрыв саваном. Кто-то из служащих пытался помешать отцовским слугам, но с тем же успехом они могли противостоять ходячим автоматам.
– Рэйвен! – брат с порога бросился к ней с объятиями. – Слава богу, ты цела! Как всё началось, я искал тебя, но нигде не мог найти. Уже готов был предположить худшее.
Руан выглядел осунувшимся. На рубашки кровоподтёки – то ли бинты протекли, то ли чужая кровь.
Её тут всюду было в избытке.
– Илия жива? – Рэйвен сама подивилась тому, как безлико, без всяких эмоций звучал её голос.
– Жива, – охотно откликнулся Руан. – Но ранена.
– Насколько серьёзно?
– Тварь чуть её не растерзала… эй! – Руан вовремя успел подхватить сестру, у которой от такого извести подкосились ноги. – Я же сказал, она жива. Всё будет хорохо.
– Как может быть хорошо, Руан, если…
Проследив за взглядом Рэйвен, Руан увидел носилки и безликих, мрачными тенями, застывших рядом.
– Хэйл?..
Голос брата сочился сочувствием.
Брату повезло, он ведь не знал, что такое настоящий кошмар. Истинный кошмар знать, что чудовище, которое все ищут – это ты. Что это ты убивал друзей и врагов, ты растерзал любимого. Ещё ужаснее понимать, что это только начало и всё может повториться.
Кошмар знать, что ты не только не контролируешь – даже вспомнить ничего не можешь.
– Руан? – кивком поприветствовал отец сына. – Отлично, что не заставил себя ждать. Мы возвращаемся домой.
– Но я не давал разрешения! – снова возопил капитан. – Вы, похоже, совершенно не слушаете меня?
– Вы удивительно наблюдательны, – с сарказмом фыркнул лорд Кроу. – И вы правы – я вас не слушаю. Пока не буду уверен в безопасности моих детей, ноги их в Академии не будет. А сейчас вынужден откланяться.
– Я же сказал…
– Вы мне надоели.
Уорлок щелчком пальцев активизировал заклятие обездвиживания и ноги капитана приросли к полу. Он застыл столбом.
– Так гораздо лучше, – удовлетворённо кивнул Уорлок и активизировал следующий аркан.
Перед Рэйвен с братом из ничего выросла арка портала.
Безликие с носилками вошли в образовавшийся пространственный проём первыми. Руан и Рэйвен последовали за ними. Уорлок замкнул шествие.
Они переместились в отцовскую лабораторию, где Рэйвен никогда раньше не была. Сюда никого не пускали, это было личное пространство отца. В любое другое время она бы с удовольствием всё тут обстоятельно рассмотрела, но не сейчас.
– Положите тело в центр пентаграммы, – велел Уорлок безликим слугам. – Руан, уведи сестру.
– Отец, я хочу остаться! – умоляла Рэйвен.
Уорлок ответил не допускающим пререканий тоном:
– У меня нет времени спорить. Счёт идёт на минуты. Я должен сосредоточиться на другом. Руан! Что столбом стоишь? Делай, что приказано!
Рэйвен, больше не противясь, позволила брату себя увести. Высокие двустворчатые двери захлопнулись за их спинами.
– Что происходит? – спросил Руан. – Зачем отец вытащил нас из Академии? С каких это пор он стал таким чувствительным и осторожным?
Рэйвен словно не слышала его вопросов. Её занимало совсем другое.
– Ты когда-нибудь слышал о возвращении мёртвых к жизни? – спросила она.
Руан кивнул:
– Слышал. Отец пару раз на моей памяти осуществлял эту страшную магию. Но это слишком рискованно. Вместо одного существа можно вернуть с того света другое, а то и вовсе демонов в тело затянуть.
– Не говори мне ни о чём плохом! – испуганно попросила Рэйвен.
Она поспешила уйти от брата, которому не терпелось рассказать в подробностях про нападение монстра. А у Рэйвен не было ни сил, ни желания его выслушивать. Она чувствовала себя также, как чувствует себя всякий любящий человек во время операции, от которой зависит жизнь или смерть любимого. Невозможно ничем заниматься, невозможно думать ни о чём, никак не отвлечьcя. Все мысли только об одном – получится ли? Вытянут с того света дорогую душу?
А когда отступал страх за Хэйла, становилось ещё хуже.
Рэйвен не могла не задаваться вопросом – имеет ли она права жить дальше? Та тварь, её второе я, что она не контролирует, может очнуться в любой момент. В любой момент набросится на новую жертву. Знать это и ничего не предпринимать, разве не преступление? Разве поступать так порядочно?
Ну а что – порядочно? Покончить с собой? Может быть, кто-то и счёл бы подобное выходом, но Рэйвен никогда не была склонна к саморазрушению. Она любила себя. Да и почему она должна уйти? Она так любит жизнь и по большому счёту ни в чем не виновата? Она не хотела, не хочет никому навредить, но она хочет жить. Даже сейчас, когда всё плохо.
Причинить себе боль? Отказаться от драгоценного дара жизни? Нет! К такой жертве Рэйвен была не готова.
Должен был быть другой выход. И его обязательно следует найти.
И снова мысли, как по кругу, вернулись к Хэйлу.
Сколько времени прошло? Что происходило там, за двустворчатыми, плотно запертыми дверями?
Наверное, Рэйвен так сильно погрузилась в мир своих мыслей и страданий, что выпала из реальности.
Её вернул в себя голос отца:
– Рэйвен?
Вздрогнув, она сразу вскочила на ноги:
– Да?.. Хэйл, он?..
– Всё получилось. Можешь навестить его.
– Когда?
– Прямо сейчас. Только ненадолго, он очень слаб. Не стоит слишком утомлять его.
Судя по бескровному лицу отца, ему пришлось заплатить дорогую цену за обещание, данное дочери. Но есть то, что стоит любой цены – жизнь.
Странно и непривычной было видеть Хэйла в отцовском дворце, под пышным балдахином, на тонком атласном белье. Если в своём мире он выглядел неформалом, то здесь бескровное, тонкое, нервное лицо с птичьим острым профилем казалось принадлежащим переодетому принцу.
Тень от густых ресниц дрожала на щеках. Глаза окружали густые синеватые тени, всегда сопутствующие болезни и страданиям. Губы выглядели истончившимися и бескровными, а кожа была точно пергамент.
Но Хэйл дышал! Значит, был жив.
Рэйвен присела рядом, придвинув кресло к кровати.
Ресницы Хэйла задрожали, поднимаясь с явным усилием. Чёрные глаза с привычным уже выражением внимательного ожидания уставились на Рэйвен.
– Рэйвен? – голос его звучал слабо. – Ты… в порядке?
– Как видишь, – через силу улыбнулась она. – К сожалению, с тобой далеко не всё столь благополучно. Нет слов, чтобы передать, как мне жаль!
