– Успокойся, дорогая. Никто не станет принуждать тебя к чему-то силой, – мягко заговорила Аэрлин. – Возможно, так оно даже лучше, – с надеждой обернулась она к мужу. – Может быть, Алатырь ошибся с Камнями Силы?
– Не говори глупости, милая, – возразил Сиурхан ровные голосом. – Оракул никогда не ошибается.
– Но ведь раньше к нему никогда не подносили Камень-Полукровку? Возможно, был сбой?
– Был бы сбой, истинная пара просто не была бы назначена.
Рэйвен почувствовала неладное.
– Есть что-то ещё, чего я не знаю?
Аэрлин и Сиурхан вновь обменялись взглядами.
Рэйвен, следуя за своей интуицией, озвучила следующий вопрос:
– Кого назначил мне в пару ваш бел-горюч Камень-Алатырь? И почему вдруг, мамочка, ты надеешься на то, что в обряде произошёл сбой или ошибка?
У Аэрлин сделалось такое лицо, словно ей хочется расплакаться.
– Скажи ей, – потребовал Сиурхан. – Чем раньше мы это сделаем, тем быстрее неприятный момент останется позади.
– Она же может попросту не понять! Ей нужно объяснить…
– Что не понять? Что объяснить? – волновалась Рэйвен, всё сильнее убеждаясь в правильности своих догадок и в том, что она попала из огня да в полымя.
– Успокойся, сядь и выслушай, – велел Суирхан. – Ты знаешь, что Драконы являются Хранителями миров? Существуют Светлые Драконы, те, что отвечают за Солнечные Миры, есть Серые драконы, охраняющие проходы между мирами, и Тёмные драконы, правящие миром Луны. Лунный мир населен тёмными духами и нуждаются в особенно тщательном присмотре со стороны таких, как мы.
– То есть, Тёмные драконы – это демоны?
– Нет, дорогая моя, – поспешила вклиниться в беседу мать. – Драконы – это всегда Драконы. Наша суть не меняется. Мы служим Светлой Стороне даже во Тьме. Ночные Драконы заставляют демонов, населяющих Нижние Миры, соблюдать правила, на которых держится баланс мироздания.
– Их можно сравнить с надзирателями в тюрьме. Они живут в одном месте с преступниками, обеспечивают порядок, надзирают за ними, но сами Падшими не являются, – пояснил Сиурхан.
Рэйвен хмурилась.
Как ни крути, место накладывает отпечаток на сознание. И тюремщик, и палач, даже воин, видевший однажды смерть, это совсем уже не тоже самое, что представитель любой другой «профессии». И это у людей, что ж говорить о драконах?
– Что там не так с моей второй половиной в вашем драконьем зверинце? Выкладывайте. Он Тёмный?
Аэрлин избегала взгляда дочери.
Ответил Сиурхан:
– Твоя истинная пара не просто Тёмный. Он – сын одного из Князей Ада.
Рэйвен нервно рассмеялась:
– Вот это да! Теперь становится понятно, почему вы с таким упорством и остервенением меня искали. Не предоставить в срок принцу ада договорённую невесту действительно скандал.
– Рэйвен, всё совсем не так! – всплеснула руками Аэрлин.
– Не так? А как же тогда, в таком случае?!
Положение её казалось Рэйвен удручающим.
Разочарование – вот самое подходящее слово для описания чувств, овладевших ею в эту минуту. С того самого часа, как она впервые узнала о матери, Рэйвен надеялась, что та ищет её потому, что дочь дорога матери. Но реальность преподнесла очередной неприятный сюрприз. Неприятней некуда.
Вся эта пляска с бубнами лишь из-за того, что она наречённая сына одного из Князей Ада. А что? Всё логично. Князьям Ада тоже жёны в аду нужны. Желающих добиться такой «чести» наверняка не много. Дракониц в Городе Драконов и без того в разы меньше драконов, на своих, на Светлых едва хватает. А тут она, как раз подходящая кандидатура. Очередной товар с изъяном.
– Вашему Тёмному Принцу не претит чужие объедки подъедать?
Взглянув на их вытянувшиеся лица, Рэйвен расхохоталась:
– Да он ничего не знает? И явно в восторг не придёт?
Сиурхан поднялся с пола, легко, одним плавным текучим движением:
– Вечером тебе предстоит встретиться с Верховным. Пока отдохни и подготовься. Аэрлин, отведи дочь в её покои.
В любое другое время широкие подземные коридоры из белого гранита, освещённые причудливым образом, когда источник света и определить-то толком не удавалось, заинтересовали бы Рэйвен. Но не сейчас.
Сейчас все её мысли вращались вокруг другого.
– В учебниках указано, что представители вашего племени не лгут, но ты солгала мне, – упрекнула Рэйвен мать. – Ты обещала, что я смогу вернуться, если захочу. Обещала помочь решить мою проблему. Говорила, у драконов нет пленников.
– Я не солгала тебе. Но правда в том, что решить твою проблему иначе, не воссоединившись с истинной парой, невозможно. А после того, как ты воссоединишься с равным…
– Ты действительно не понимаешь?! – громко крикнула Рэйвен, изо всех сил сжимая кулаки.
Аэрлин даже отшатнулась, рефлекторно, как всегда бывает у излишне восприимчивых натур при слишком громких звуках.
– Не понимаю – что?
– Я не воссоединюсь с равным себе. Нигде! В мире отца мой жених по происхождению и магической силе гораздо ниже и слабее меня, а здесь, в твоём Городе Драконов, я – уродливый карлик. Там нет ровни мне, здесь – неровня я. И тут, и там браки неравные. Вот такая неприличная история. Мне нигде нет места.
– Ты винишь в этом меня?
– Я виню тебя в том, что ты не была до конца честна со мной. Ты ничего не сказала об «истинной паре» заранее. Почему? Не могла ведь не понимать, что мне это не понравится.
– Рэйвен, нам трудно с тобой понять друг друга. Мы из разных миров. То, что очевидно и естественно для меня, кажется тебе чем-то оскорбительным, лишающим права выбора.
– А разве не так? Я замужем, мама, нравится тебе или нет. И я… я полюбила моего мужа. Я хочу вернуться в тот мир, в котором выросла. Я пришла сюда затем, чтобы обрести мир в душе, примириться с той частью меня, что пока чужда, непонятна и опасна. А что я получаю? Очередные проблемы? Ты не можешь верить, что перспектива спуститься в Нижние Миры это хорошо!
– Тебе не обязательно жить там. Большую часть времени ты сможешь жить с нами, и только иногда…
– Ты вообще меня слушаешь?! – почти взвыла Рэйвен. – Я. Хочу. Домой! Хочу вернуться к отцу и мужу!
Аэрлин выглядела растерянной и печальной.
– Ясно, – горько сказала Рэйвен. – Оставь меня. Мне нужно всё это как-то пережить, свыкнуться с вашими обычаями, да ещё подготовиться к встрече с этим вашим Верховным.
Аэрлин, не тратя лишних слов, ушла, растворяясь в глубине слабо светящихся переходов.
Рэйвен хотелось выть. Или ругаться непотребными словами.
Надо так глупо попасть? Ладно, она? Но отец? Чувство вины или любовь подвели его, ослепив? Почему они оба за аксиому приняли то, что мать Рэйвен явится к ней с самыми благородными намерениями?
