Хэйл всегда целовал Рэйвен осторожно, словно она была фарфоровой и могла разбиться от неосторожных движений.
Поцелуи Бэллиана были полны огня и страсти. Ему было всё равно, если ненароком испепелит. Он зачерпывал столько, сколько мог и хотел взять, без оглядки на партнёра, но при этом головокружительный напор затягивал в горнило страсти, как мощное течение реки увлекает за собой всё, что неосторожно попало в водоворот.
Потоком именно несло, от воли и желания мало что зависело. Выплыть практически нереально, но тонуть в ощущениях и эмоциях Рэйвен себе позволять не собиралась.
Против физических ощущений есть один действеннейший метод – разум. Как только начинает работать голова, кровь обычно отливает в сторону мозговых извилин и бабочки в животе складывают крылья.
Рэйвен может и не самая умная девица, но всё же ей хватило рассудительности, чтобы понять – её прощупывают, изучают и провоцируют. Этакое сексуальное тестирование, проба на сообразительность, силу воли и характер.
Единственный правильным в данной ситуации показалось Рэйвен выйти из игры, не участвовать в поцелуях, не дать себя вовлечь в танец страсти. Она бесчувственной куклой, как деревяшка застыла в умелых и горячих руках Бэллиана.
Бэллиан всё же, в итоге, повёл себя именно так, как Рэйвен и рассчитывала. Переместив руки с её плеч на стену, он навис над неё, заключая в клетку из своих рук и тела.
– В чём дело? Я тебе не нравлюсь?
– А должен? – сузила глаза Рэйвен.
– Да!
Коротко и без лишних слов.
– Потому, что ты такой неотразимый и голый? – засмеялась она, глядя ему в глаза. – Или потому, что ты моя истинная пара?
– Потому что я такой неотразимый.
Бэллиан не улыбался.
В первый момент он показался Рэйвен больше похожим на мать, почти по-человечески смазливым. Но сейчас она явно видела в нём огненную кровь драконов.
– Не существует в мире ничего неотразимого, – ощетинилась Рэйвен. – При умении и желании отразить можно что угодно. Если иметь правильный щит.
Он буравил её взглядом. Изучающим и холодным, как скальпель.
– И что у тебя за щит?
– А что тебя заставляет думать, что я стану отвечать на твои вопросы?
Бэллиан сузил глаза. Ноздри его гневно раздувались.
Ишь, какой нервный? Она ведь ничего обидного пока даже не сказала?
Правая рука Бэллиана опустилась и жёстко обвилась вокруг талии девушки, прижимая к себе. В смущении, сквозь ворох юбок она ощутила, что он в полной боевой готовности и против воли почувствовала в собственном теле отклик.
– Мне показалось, разговоры ты предпочитаешь действиям. Но если я ошибся, мы может возобновить прерванное.
– Мы? – презрительно процедила Рэйвен, упираясь руками ему в плечи в жалких, безуспешных попытках сохранить дистанцию. – В данном случае никакого «мы». Только – ты!
Бэллиан зло рассмеялся:
– Ты станешь лицемерно отрицать, что хочешь меня?
– Да почему ж лицемерно-то? Я тебя правду не хочу!
Он снова рассмеялся, прижимая её сильнее.
Рэйвен начала злиться всерьёз. К такому обращению она не привыкла. С насилием в его чистом виде сталкиваться не приходилось. Ей растили в убеждении, что она сильная, а сильным ничто не может угрожать.
Фигушки! Угрожал. И угроза не была пустой.
Бэллиан был сильнее, как подозревала Рэйвен, не только физически.
– Правда, не хочешь? Да тут всё пропиталось твоим желанием.
– Может быть ты просто плохо разбираешься в запахах? Послушай, не надо! – дёрнулась она. – Мы можем договориться. Ведь мы оба хотим одного и того же. Или, вернее, в нашем случае правильнее было бы сказать – не хотим?
– Ты меня толком не рассмотрела, имени не запомнила, но в том, чего я хочу или не хочу, уже разобралась?
– Реши ты из меня сделать примерную супругу и мать своих детей, не лапал бы в коридорах. Я знаю, у тебя есть другая женщина и могу понять, что меня ты не хочешь. Вдвоём мы сможем вырваться из ловушки этого брака.
Впервые на лице Бэллиана промелькнуло нечто вроде удивления. Он даже железную хватку ослабил, так, что рёбра перестали болеть и Рэйвен получила возможность вздохнуть полной грудью.
Воспользовавшись тем, что её, наконец, слушают, она продолжала скороговоркой, захлёбываясь:
– Я понимаю и уважаю твоё желание сохранить свободу. Поверь, я тоже не в восторге от того, что происходит. Вся эта заварушка с истинными парами – это же бред собачий! Да не одно здравомыслящее существо не позволит, чтобы какой-то волшебный камень, будь он хоть четырежды пророк, решал его судьбу. Если мы объединимся, ничего они не смогут поделать. В смысле… если мы оба будет стоять каждый на своём, они смирятся с тем, что пары из нас не получится.
– И с какой стати мне в это ввязываться?
Рэйвен стихла, глядя на молодого дракона широко распахнутыми глазами.
– То есть как – с какой стати?
– Зачем мне избегать того, чего все хотят?
– Но как же?.. – непонимающе протянула Рэйвен. – Мне сказали, что ты влюблён в какую-то демонессу?
Бэллиан слушал её с заинтересованной, подтрунивающей улыбкой:
– А какое отношение это к тебе-то имеет? Моя история с моим демоном – это одно, а ты – другое.
Рэйвен снова уставилась на правильное, резкое лицо с глазами, в которых всё жарче и насмешливее разгоралось пламя.
Эта рептилия-полукровка издевается над ней?
Или, что ещё хуже – не издевается?
– Разве ты опоздал на ужин не потому, что протестуешь против нашего союза?
– Да с чего ты взяла? Я опоздал потому, что был занят, довольно приятными делами. Хочешь, расскажу, какими? Или, может быть, лучше покажу? – многообещающе проговорил он гортанным голосом, ниже склоняясь к уху Рэйвен. – Удовольствие заставляет забыть о времени. Ты не знала?
Она встретилась с ним взглядом.
Ничего человеческого в его глазах не было.
– Я тоже слышал о тебе, Рэйвен. О тебе, о твоём отце, который когда-нибудь непременно попадёт в моё Царство Огня. Ты, дитя боли и порока, единственная полукровка в клане Драконов, даже более уродливая, чем я сам. Мои родители любили друг друга настолько, что нарушили Правила Мироздания, а твои – ненавидели друг друга. Ни один клан не принял бы тебя к себе. Но Оракул решил унизить мой древний род, связав наши имена. Так что я просто обязан научить тебя Драконьим Играм. Полетаем?
Глава 24
В последнее время что ни шаг – неожиданность. Ты рассчитываешь на одно, готовишься к этому, стараешься придумать ответные контрмеры или ответный шаг, но всё особенным образом выворачивается и остаётся только беспомощно барахтаться. Как не стремись быть на шаг вперёд, не получается.
