– Увы! Они не справились со своей задачей и не достигли цели.
– Как вы жестоки! Неужели у вас не найдётся даже сочувствия?..
– Жестока? Может быть. Хотя меня разочаровывает, что ты так думаешь. Выходит, ты ещё и глупа.
– Какой странный вывод! С чего бы?
– Мир не жесток и большинство людей вокруг тебя – тоже. Они не хотят тебе зла, но и твоё благополучие не их забота. Просто каждый из нас преследует свои цели и часто другие люди всего лишь инструменты в их достижении. Я не желала смерти девочкам, как не хочу и твоей гибели, иначе я не тратила бы на тебя столько времени. Мне нужны новые драконы. А моя драконица сможет дать новый прирост лишь тогда, когда найдёт себе госпожу и та станет истинной парой для моего сына. Рано или поздно такая найдётся.
– Рано или поздно?! То есть на то, скольких из нас придётся убить, вам наплевать?
– Грубо. Но это так. Мне наплевать. Для меня значение имеют лишь мои сыновья, потому что я люблю их. А весь остальной мир – лишь фон, на котором я вижу дорогие для меня лица. У тебя есть шанс стать частью моей семьи или рассыпаться пеплом под огненным дыханием драконов. Всё зависит лишь от тебя, Тайима. Такова жизнь – либо ты подчинишь драконов, либо станешь для него пищей. Рано или поздно каждый из нас находит чудовище, что ему не по зубам. Даже если нам удаётся избежать всех жизненных угроз, в конце пути каждого ждёт старость – чудовище, против которого бессильны и сталь, и огонь. Так что жалость – это глупость. В мире все несчастны и все смертны. Тут не о чём жалеть.
Она двинулась дальше и белый шлейф её платья скользнул по моим ногам:
– Покори дракона, девочка или покорись своей судьбе. Всё в твоих руках.
Глава 12
Сказать, что я вернулась расстроенной – это не сказать ничего. Как говорят у нас, простых землян – я в полном шоке. Ну, это если ещё цензурно выражаться. Нет, красивый мужик с короной на голове – это плюс, но то, чтобы добиться его-красивого, нужно очаровать дракона – это существенный минус.
Полюбить дракона, как и покорить дракона – это всё было для меня немного «слишком». Подвиги – это не ко мне. Я спокойный человек умеренных амбиций.
Меня одолевал страх, меня распирало от злости и ничему из этого в сложившихся обстоятельствах я не могла дать выплеснуться. Всё, что оставалось, покорно топать за свекровью. А кто рискнёт такой слово поперёк сказать? При ней вон драконы – и те присмирели.
Но если я думала, что неприятности ограничатся новостями о драконах и бывших жёнах, ну, и естественно, разговора с любимым мужем, который непременно должен был за этим последовать – я ошибалась.
Утро выдалось прелестным. Сюрпризы сыпались один за другим и каждый новый горячее предыдущего.
Мне хотелось хоть одним глазом взглянуть на Эвила. Мне уже начало казаться, что с момента нашего расставания прошла целая вечность и я никак не могла вспомнить его лица. Помнила горячие поцелуи, сводящие меня ума, умелые страстный ласки, опьяняющие проникновения. Но черты лица словно смазывались перед глазами и это меня огорчало.
Я так мало знала моего мужа. Он был незнакомцем и мне отчаянно хотелось взглянуть на него прямо сейчас. Понаблюдать со стороны, понять, что он за человек – враг ли он? Может ли стать другом или хотя бы союзником? Одна, пусть и самая страстная ночь – это ещё не любовь. В постели можно оказаться и с врагом, но вот любить врагов – дело посложнее.
Моё сердце хотело нежности, любви, хотело стабильности. Ну, вы знаете – всё как у любой женщины. Мне хотелось бы поверить, что мой муж – моя броня. Но куда деваться от мысли, что на той же самой постели, что и я вчера, были другие женщины? Кто поручится, что с ними он не был столь же страстен, чуток и горяч? Что осталось от несчастных – кучка пепла? Я не хотела им стать, но как избежать моей участи?
Теперь понятно, чего предыдущая владелица метнулась с трона без оглядки в серый мир многоэтажек и аттестаций. Драконы – они такие. В любую щель загонят.
Вернувшись в апартаменты Хатериман я с удивлением обнаружила, что они полны людей. И всё это были женщины – нарядные, как бабочки, в нарядах восточного типа. Одни, расположившись у фонтана, пили что-то из чашек (рискну предположить, что это был чай), другие, сгрудившись стайками, щебетали о чём-то своём, девичьем. Третьи музицировали четвёртым, танцующим в центре.
– Что это? – поинтересовалась я, неприятно удивлённая.
Как у нас, у русских говорят – плохое дело в чужом пиру похмелье. Я мечтала уединиться, чтобы в одиночестве как следует всё обдумать, но тут уединением и не пахло. Да тут с полсотни народа собралось!
– Небольшой праздник, лишь с самом узком кругу, – сверкнула колдовскими глазами Хатериман.
– Узком кругу? – прищурилась я подозрительно.
– Да. Лишь жёны, сестры и дочери самых влиятельных сановников моего сына. Присядь, если хочешь. Я велю подать чего-нибудь прохладительного.
Я села почти там, где стояла на момент нашего обмена любезными фразами.
Ковры-подушки-музыка. И сладкая муть в пиале. Веселье – не нарадуешься. Особенно когда в голове мысли одна тягостней другой. И то, что у всех благостные и умильные рожи только сильнее бесит!
Среди так и сияющих, лоснящихся довольством лиц мне бросилось в глаза одно. Совсем не довольное. Едва ли не более мрачное, чем моё в данный момент.
Либо мышцы лица у молодой девушки были устроены иначе, чем у всех людей, либо, что скорее всего и есть, эта девица смотрела на меня с неприкрытой ненавистью. У неё были чёрные волосы, тонкие черты лица и злые, раскосые, зелёные кошачьи глаза.
Красивая, стерва.
Я интуитивно ощутила приступ глубокой антипатии, будто встретилась с давним врагом.
– Подойди, – велела я Мирайи.
А может быть это была Суокэ, не уверена. Мне тогда было всё равно, да и сейчас – не важно.
– Да, госпожа?
– Кто эта девушка?
– Какая девушка, госпожа? – потупила плутовка глазки с самым невинным видом, но я видела, что она прекрасно поняла, о ком я веду речь.
– Да вон же она, в наряде цвета тёмной вишни, расписанного золотистыми птицами. Та, что пялится на меня! Кто это?
– Я не знаю, госпожа, – опустив глаза в пол, помотала девушка головой, но в голосе её явственно прозвучал испуг.
Перехватив мой взгляд, девушка спесиво вскинула голову и легко сорвалась с места, вырастая почти прямо передо мной:
– Вы мной интересуетесь, госпожа? Моё имя Эденсун. Говорят, что я красиво танцую. Желаете взглянуть? Могу станцевать специально для вас?
Это был неприкрытый, почти воинственный вызов.
Я не сомневалась в том, что передо мной моя соперница, кем бы там помимо этого не была Эденсун. Она стояла передо мной, возвышаясь (ну не вскакивать же мне солдатиком, лишь бы не позволить ей быть выше ростом?), покачиваясь.
