– И третье, – словно не слыша его, продолжил Атайрон. – Ты должен стать отцом. Пока у тебя нет наследников, ты не король. А пока ты не упрочил своего положения, над всеми нами висит угроза смерти. Хочешь стабильности и уверенности – нужно действовать решительнее и беспощаднее, брат.
– Решительнее и беспощаднее, говоришь?
– Да. Но при этом – осторожней.
– Я услышал твои слова.
– И?..
– Я сам полечу к Розовым Пескам. И мой дракон откусит голову Эппала в назидание остальным бунтовщикам.
– Ты глупец!
– Не забывайся! Ты слишком фамильярен. Хочешь, чтобы другие считались со мной? Так считайся сам. Я не только твой брат, Атайрон. Я – твой король.
– Даже так? – в голосе Атайрона звучали злость и горечь одновременно. – Простите, ваше величество, Я забылся. Надеюсь, челом бить в пол, чтобы вымолить ваше прощение за мою заботу вы меня не заставите?
– Пока обойдёмся без этого. Но впредь…
Эвил не договорил. Я услышала удаляющиеся шаги.
Глава 20
Свыкшиеся с полумраком глаза различили очертания наглой беглянки, вылизывающей заднюю лапу в паре метров от меня. Стоило шевельнуться, кошка блеснула зловещей зеленью глаз в мою сторону. «Кс-кать» я больше не стала, красться – себе дороже, просто двинулась в её сторону.
Презрительно и оптимистично задрав хвост трубой «мадам» двинулась дальше. Матерясь про себя, я вынужденно следовала за ней. Стоило прибавить шаг, подлючка сделала бы тоже самое. И ещё неизвестно куда бы юркнула.
Через пару десятков шагов в лицо подул ветерок. Повернув голову, я обнаружила, что на пару шагов впереди свет падает не под углом – сверху, а словно бы со стороны.
Осторожно я продвинулась вперёд.
– Мяв! – кошка мягкой мордочкой потёрлась о мои ноги, незаметно ко мне подкатившись.
– Ах ты, хитрюга! – я подхватила её на руки без малейшего сопротивления. – Ты специально меня сюда вела? Ну, давай посмотрим, что тут у нас?
Проход был узкий, тучному человеку не протиснуться, крупному – только бочком, и эту трещину-щель в каменной стене затянуло плетущемся плющом, словно занавеской, сквозь которую мы с кошкой проскользнули легко, как шёлковая нить в игольное ушко.
И оказались в очень странном, уединённом, красивом месте. Со всех сторон меня окружали стены и камень, между которыми раскинулся дворик – словно оазис или кусочек рая на земли. Всё вокруг было зелёным – стоящий посредине огромный дуб, увитые цветами, напоминающим нашу сирень, только сирень кустарник, а эти цветы заплетались в пышные гирлянды, поднимаясь по стволу. И по стенам. То здесь, то там ветерок раскачивал пышные бледно-розовые гроздья соцветий, наполняя воздух сладкими запахами. Цветы и камни то боролись, то спорили между собой за пространство, то мирно сосуществовали, а в результате такого содружество пространство преобразилось в прелестную картину, радующую взор.
Солнечный свет ярко освещал всё вокруг, от множественный каменных выступов отбрасывалась тень. С полумрака глазам стало больно от яркого освещения.
Я сделала несколько нерешительных шагов вперёд, по плитам, между которыми лежал многолетний каменный мох.
Впереди высилось нечто вроде балкона, и я направилась к нему. Заглянув вниз, не знаю, от чего замерла больше – от ужаса или от восторга. Вверху, в полукруглые своды, светилось небо, полное света, воздуха и свободы. Но стоило опустить взгляд вниз, перегнувшись через парапет…
Круглый широкий колодец, по стенам его цвели плесень и плелись плющи – не сплошной линией, клочками, словно падали, зацепились и прижились. Кольца колодца воронкой расширялись кверху, и сужались внизу.
Дна не было – вместо него пенилось синее море. Вернее, отсюда, сверху, оно смотрелось маслянисто-чёрным и жутким.
Вся красота этого места сразу поблекла в моих глазах. Я не экстрасенс, но… несмотря на всю красоту, от этого места веяло жутью. От его тишины, которое морской гул внизу лишь подчёркивал, от лёгкого покачивания цветущих растений и даже от сладковатого запаха, в котором мне мерещился оттенок падали.
Подняв голову, я увидела между собой и небом металлическую ажурную решётку. И поняла, что хочу уйти отсюда прямо сейчас.
Сделав несколько шагов назад, попятившись, уткнулась в мягкое препятствие и, не оборачиваясь, почему-то поняла, что это Атайрон.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно прозвучал вопрос.
Повернувшись к нему лицом, я продемонстрировала Полночь, которая спокойно и безмятежно продолжала мурчать у меня на руках, щуря загадочные зелёные глаза.
– Ловлю кошку. Вернее, ловила. Потому что успела поймать.
– Это место не для непосвящённых.
– Кошка, видимо, в курсе, – пожала я плечами. – Заодно теперь и я. Меня убьют, чтобы тайна не просочилась?
Я говорила не всерьёз, естественно, стараясь свести инцидент к шутке.
– Жаль, ты не появилась раньше. Уверен, твой муж был бы рад встрече, – с сарказмом отозвался Атайрон, присаживаясь на один из многочисленных каменных выступов.
Кажется, он ещё не отошёл от ссоры? По крайней мере выглядел очень сердитым.
Откровенно говоря, я не понимала, как относиться к Атайрону. Вернее, если уж быть совсем точной, мне было непонятно, как он сам относится ко мне. Вроде бы там, в Драконьем Логове, он с риском для жизни закрывал меня от драконьего огня. Но при встречах его нельзя было назвать дружелюбным. И те речи, что он вёл насчёт меня каждый раз – тоже.
– Что это за место? – спросила я, чтобы заполнить чем-то неприятную тишину.
– Отсюда приносят жертву морским богам, – невозмутимо кивнул он в сторону колодца.
– Тем, кто не угодил своим господам?
– Если что, не мы строили этот дворец. Так что упрёки не по адресу, принцесса.
Странно было каждый раз слышать подобное обращение. Почти каждый раз я успевала забыть о собственном статусе.
– Ты в курсе случившегося? – резковато спросил Атайрон.
– А что-то случилось? – признаваться в подслушанном мне не хотелось. Мали ли как дело повернётся?
– Эвил собирается в одиночку лететь воевать земли достославного батюшки не менее достославной Эденсун.
– Это опасно?
– Ты идиотка?! – рявкнул он на меня так, что я невольно вздрогнула, поднимая на него взгляд.
До сих пор никто не осмеливался повысить на меня голос. Да и в прежней моей жизни подобное случалось не часто. Я предпочитала общение с воспитанными, неглупыми людьми, которые редко выясняют отношения на повышенных тонах.
Для меня умение человека держать себя в руках многое значит. Тут я всегда расходилась в оценке с моими современниками: для меня крик и повышение голоса не показатель глубины чувств или статуса, он всегда ставит человека в моих глазах на несколько ступеней ниже, чем тот стоял до этого.
