– Не понимаю… вы чем-то недовольны, госпожа?
Вежливые интонации Эвила пропитались холодом, как губка водой. Он всем своим видом выражал предупреждение: «Осторожно».
Но я не хотела быть осторожной. Я хотела… чего, кстати? Наверное, я до конца точно не знала, не могла этого чётко обозначить. Хотела, чтобы рядом со мной был близкий человек – по-настоящему близкий, с которым, как говорится, и в горе, и в радости. Я любила Эвила, но между нами словно была невидимая стена – дистанция. Он был так ласков, он был со мной мягок, он передарил мне за эту неделю едва ли не ювелирную лавку и драгоценности, наверное, стоило состояние? К моим ногам легли шелка, каждое моё желание предугадывалось. И наши ночи раз от раза становились лишь жарче.
Так что с его стороны я сейчас, наверное, выгляжу, капризной? Но мои чувства не были капризом.
– Я всем довольна, любовь моя, просто… просто мне тесно.
– Тесно?
Он не понимал.
– Да. Тесно. В этой комнате, в которой пусть в роскоши, но проходит день за днём.
– Разве тебе запрещено покидать свои покои? Ты не пленница в моём дворце – ты госпожа.
Он действительно так считал? Настоящей госпожой во дворце была его мать. Нет, я не завидовала её власти и не хотела её отнять, просто повсюду, куда бы я не пошла, чтобы не делала, я чувствовала на себе незримый, но вездесущий взгляд Чёрной Хатериман. Ей принадлежало всё. И она боялась, что я заставлю её делиться – к этому она была не готова. И именно это заставляло её меня ненавидеть. Если бы на моём месте была другая – она бы ненавидела её так же, как теперь ненавидит меня.
Оставаясь одна, я начинала подозревать, что весь этот Ритуал с магией был тщательно придумал Черной Госпожой и рассчитан на то, чтобы победителей не было. Но Атайрон каким-то образом переиграл мать на её же поле. Между желаниями и интересами, матери и брата он, по непонятным мне причинам, решил держать сторону брата.
Только любви Эвила я обязана жизнью. Ему же я была обязана короной. И магией, которая теперь проснулась во мне. А самое главное, он подарил мне любовь.
Я всё это ценила. Но я не чувствовала себя в безопасности. Спала ли я, ела ли, прогуливалась в парке – затылком и кожей чувствовала на себе неприязненный взгляд, как у кошки, пасущей в засаде мышь.
– Атайрон не только поздравил меня.
Эвил не сводил с меня взгляда, ожидая развития. И я не обманула его ожиданий.
– Он рассказал о том, что твои планы насчёт Розовых Песков не изменились.
– Зачем?
– Зачем рассказал?.. Возможно, твой брат считает, что втроём у нас больше шансов одержать победу с меньшим риском?
– С меньшим риском для кого?
– Для вас, ваше высочество?
– Серьёзно? – теперь пришёл черёд моего мужа загораживаться от меня, скрещивая на груди руки. – Твоё участие в нападении на военную крепость может как-то улучшить наше положение?
– Ну… оно определённо его не ухудшит, – осторожно уронила я, чтобы не вызвать вулкан негодования.
Зря опасалась. Эвил, как всегда, отлично владел собой.
– Ухудшит, любовь моя, если вместо того, чтобы думать о стратегии боя и собственной безопасности, я стану присматривать за тобой, ежесекундно волнуясь о твоей безопасности.
Его слова бальзамом лились на мою душу. Я не рвалась в драку чтобы всех порвать и предать геенне огненной. Мне вполне комфортно было и в моей роскошной светёлке.
Подняв руку, Эвил осторожно провёл ладонью по моим волосам, с нежностью и некоторой горечью глядя мне в лицо:
– Что за игру он снова ведёт? Зачем вкладывает столь опасные идеи в твою голову?
Повернув голову, я поцеловала ласкающую меня руку:
– Возможно, любовь моя, он хочет проверить мою верность тебе и готовность к жертвенности?
– Мне не нужны жертвы с твоей стороны. От своей жены я не жду ратных подвигов.
– Но… я согласна, Эвил, что сейчас я буду скорее обузой, чем подмогой. Но ведь не просто так я прошла весь этот путь? Зачем было становиться Всадником, если…
– Потому что только так мы можем получить новых драконов! Наши с тобой драконы должны быть в паре. А от тебя я хочу получить любовь, нежность и верность. Для того, чтобы спалить Пески мне и Пламени в компанию ненужно, достаточно Рока. А о том, чтобы ты близко приблизилась к линии огня и речи быть не может! Я поговорю с братом. Пусть впредь не несёт чепухи.
Для приличия я сопротивлялась, но в душе осталась довольна и самим запретом, и той формой, в каком он был сделан. Мой муж ценил меня, любил и оберегал. Чего больше мне желать.
Я прибывала в отличном расположении духа, приподнятом и радостном в аккурат до того момента, как без всякого предупреждения дверь распахнулась и в мои покои, в нарушение всех правил этикета (да, я уже успела в них разобраться достаточно, чтобы понять нарушение границ) словно смерч, ворвался Атайрон.
Не знаю, что у них там с братом произошло, но выглядел он просто кипящим от злости.
Мои служанки испуганно притихли, словно стайка птиц, застигнутых на солнечной полянке ястребом. Словно какая-то незримая сила раскидала их в стороны, заставляя сливаться с предметом интерьера и подпирать собой стены.
Стремительным шагом Атайрон пересёк разделяющее нас расстояние и навис надо мной, сидящей в кресле у камина с книгой в руках, как меч. Для убедительности уперев руки в бёдра. Смотрелось это эффектно – классически-чёрный низ и белый вверх. Рубашка с пышными рукавами а-ля принц эпохи Рококо была ему к лицу.
– Что-то случилось, брат? – невозмутимо поинтересовалась я, не сводя взгляда с нахмуренного лица.
Высокий лоб в районе переносицы пересекли гневливые морщинки-молнии.
– Пока нет, дорогуша.
Наклонившись вперёд, он упёрся руками в подлокотники кресла, на котором я сидела, сокращая дистанцию, нарушая все приличия и субординацию.
– Что вы себе…
– Помолчи, – рыкнул он на меня. – Ты всего лишь глупая безмозглая курица, не стоящая затраченных мной усилий.
Он оскорблял меня на глазах моих служанок! Он посмел почти прикоснуться ко мне, а ведь учитывая мой статут и наши родственные связи…
– Ты замечала, насколько люди глупы?
– Возможно, не люди настолько глупы, а вы всего лишь предвзято к ним относитесь?!
– О, нет! Люди именно что глупы. Глупы, самоуверенны и слишком тщеславны, чтобы заметить протянутую руку помощи. Вы, – бросил он девушкам через плечо. – Пошли вон.
– Нет! Это уже через чур! Как вы смеете распоряжаться моими…
– Вы ещё здесь?! Повторяю, в последний раз и больше не стану – вон!
Судя по тому, как мои девушки быстро удалялись люди ещё и бесконечно трусливы.
