– О чём вы?
Я действительно не понимала. Хотя, ладно, я лукавлю. Я понимала, что Хатериман планирует от меня избавиться не тем, так иным способом. И она всерьёз рассчитывала, что я смогу стать ей в этом деле союзником?
– У принцесс нет выбора – их продают словно кобылиц на рынке. Я тоже женщина и понимаю, что это неправильно.
– Зато я, признаться, вас не понимаю, сударыня, – я даже выслушать её не хотела.
У меня не хватало на это терпения. Во мне всё кипело.
– Я люблю вашего сына. Да, когда всё это началось, я действительно готова была на всё, чтобы избежать нашей свадьбы, но ведь я Эвила не знала? Теперь знаю. Я готова жизнь за него отдать. И уж бежать от него точно не намерена. Но даже если бы я его ненавидела, то всё равно не приняла бы подобного предложения. Я не хочу, чтобы ваши драконы поливали огнём наши города.
– Тебе и не обязательно сбегать в Оруэл, – как будто даже с презрением протянула Хатериман. – Я дам тебе достаточно денег, корабль и людей, чтобы ни в чём не нуждаться до конца дней. Ты можешь стать богатой, счастливой и свободной. Ты храбрая и верная девушка и вполне заслуживаешь своего счастья.
Я поняла, что мы обе теряем время. Ни одна из нас не верила, что я соглашусь на это предложение. Она делала его для очистки совести перед тем, как перейти к более решительным действиям.
Я отчаянно пыталась про себя просчитать следующие шаги Хатериман, но, откровенно говоря, представляла её действия смутно.
– Как вы совершенно верно заметили, я храбрая и верная. Такие люди не сбегают от тех, кого любят, кому дали слово дождаться. У меня нет причин покидать вашего сына.
Хатериман сдержанно кивнула:
– Я была готова к такому ответу.
– Не понимаю, почему вы так хотите от меня избавиться? Ваш сын не останется один. Рано или поздно он снова женится, не исключено, что по любви. Вы каждую его любимую женщину станете сживать со света?
– Любовь? Для властителя это лишнее.
– Вы ошибаетесь.
– Это моё право.
– Ваш сын не простит вам, если со мной что-то случится. Вы его потеряете, если не оставите плести ваши глупые интриги против меня.
– Я никогда не плету глупых интриг. И с тобой ничего не случится. Ну, в смысле такого, после чего мой родной сын стал бы ненавидеть свою любящую мать.
Я нахмурилась, вопросительно глядя на противницу.
– Не думаешь же ты, девочка, что я подниму на тебя руку? Совершу покушение на твою жизнь? Конечно же, я этого не сделаю.
– А что вы сделаете?
Всё происходящее на тот момент не вызывало у меня настоящей тревоги. Я никак не могла воспринять угрозы Хатериман всерьёз.
– По своей воле или нет, но ты покинешь Чёрную Цитадель, Тайима. А мой сын будет верить в то, что ты совершила это по доброй воле.
– И вам нет дело до того, сколько людей погибнет из-за вашего сумасбродства?
– Люди всегда гибнут. Таков человеческий удел.
– Поверить не могу! И это вы упрекали меня в отсутствие интереса к государственным делам?! Мне всё понятно! Вы просто боитесь меня и потому хотите отодвинуть в сторону. Но у вас ничего не получится.
– Почему же? – усмехнулась Хатериман. – Дай подумать? Да, конечно. Мы ведь в Драконьем Логове и у тебя здесь есть весьма сильный союзник? Ты ведь на помощь Молнии рассчитываешь, девочка? Не так ли?
Так оно и было. И то, что она так легко просчитала ход моих мыслей меня не вдохновляло.
– Глупышка, – снисходительно проговорила Хатериман. – Неужели ты не понимаешь, что заслужила всего лишь лояльность, но вовсе не преданность моего дракона.
– Вашего дракона?..
– Моего, – кивнула Хатериман. – Ты же не думала, что я не летала? Молния принадлежала, да по большому счёту и сейчас принадлежит мне. Как и мои сыновья. И эта страна.
– Тогда зачем был весь этот фарс?!
– Моему сыну нужна королева. А Молнии когда-нибудь потребуется новая Всадница, весь связь со мной уже не поможет ей обзавестись новым потомством. Но во всей этой связке любовь Эвила к тебе совершенно лишняя деталь. Королева – это церемониал и наследники, большего ненужно.
– Вы – чудовище! Вы это понимаете?! Эгоистичное, властолюбивое чудовище, играющее в своих родных детей словно в куклы.
– Я знаю, кто я. Никогда не питала по этому поводу иллюзий. Правда. Да, я чудовище. И за моей спиной стоит длинная вереница таких же чудовищ. И мои внуки будут такими же чудовищами. Да и твой горячо обожаемый Эвил – он нежен и мягок с тобой, но он такой же, как я. Желая заполучить желаемое, мы не остановимся не перед чем.
– Да с чего вы взяли что я стану или даже захочу вам мешать!? Что за безумие? Будь вы любовницей Эвила, я бы поняла вас, но вы его мать! Так что мы делим?
– Ничего. Любовь к такой, как ты, сделает его слабее и уязвимее. Ты не такая, как мы. Ты другая. Сейчас ты не согласишься с моим решением, но пройдут годы, и ты поймёшь, что так было лучше.
– Вы хоть понимаете, какую боль причините вашему ребёнку? Неужели его страдания ничего не значат для вас?
– Ты так уверена в серьёзности его чувств к тебе? – хриплым лающим смехом засмеялась эта невыносимая женщина.
Её слова ножом ударили в самое сердце. Никто не может быть полностью уверен в чувствах другого – чужая душа потёмки. Но я помнила нашу ночь на Змеином Острове, помнила нежность Эвила, его горячую страсть, слова любви.
– Да, я уверена. Ваш сын меня любит.
Улыбка сошла с её лица. Взгляд сделался задумчивым, губы искривились в горькой улыбке:
– Если бы я не щадила его чувств, разве стала бы я возиться с тобой? Куда проще и надежнее было бы тебя просто убить. Но… я же говорю: чувства делают нас слабее. Итак, подведём черту под нашим разговором, дорогая моя – ты отказываешься добровольно покинуть нас?
– Я же уже сказала?
– Верно. Что ж? Значит, покинешь нас против воли. Доброго пути и попутного ветра, Тайима.
Не говоря больше ни слова, Хатериман, отодвинув меня плечом, направилась к выходу с гордо поднятой головой.
Я с недоумением глядела ей вслед.
Я собралась было шагнуть за ней, как тени, неподвижно стоявшие в углах, ожили.
Охранники королевы-матери двинулись в мою сторону. Мои шагнули между нами, обнажив мечи. Но с первого взгляда становилось понятно, что расклад идёт не в нашу пользу.
Внутреннее чутьё на развитие ситуации никогда меня не обманывало… хотя, какое тут чутьё? Простая, но твёрдая логика стояла за то, что намерения моей дражайшей свекрови увенчаются успехом.
И всё же я не желала мириться! Да и как бы я могла это сделать? Приказать охранникам не рисковать собой ради меня и сдаться? Это было бы благородно, но, слава богу, даже если бы я и решила поступить подобным образом, меня вряд ли бы кто послушал.
