Если Эвил жив, драконов мы использовать не сможем – это факт. Стоит лорду Эппалу понять, что враждующая сторона в курсе и раскрыла его обман, он тут же сделает последнее реальностью. Действовать нужно очень осторожно и быстро.
В своей прежней жизни мне всегда казалось, что стратегические планы – это не моё, это удел очень умных людей, умеющих просчитывать каждый шаг на десять минут вперёд.
Как часто, наблюдая за действиями людей, вызывающих наше восхищение, мы в глубине души убеждены, что не сможем даже приблизиться к их подвигам. Но когда реальность ставит нас в безвыходное, казалось бы, положение, мы понимаем, что людьми чаще всего движет не жажда славы и подвигов, а банальная необходимость и жёсткий выбор между совершением поступка или возможной гибелью. Да, в действительности, как я теперь понимала, нет никаких многомудрых советов и учёных советников, способных направить в нужную сторону, ты вынужден действовать здесь и сейчас, незамедлительно и быстро, а остальные, как стадо овец, просто стоят и ждут твоего приказа, не делая ничего, но не дай бог твой шаг не принесёт ожидаемого результата – тебя распнут осуждениями и критикой.
Цена неправильного решения разная. Самая высокая, когда речь идёт о человеческой жизни. По крайней мере, для меня.
В этом случае на кону могла стоять жизнь Эвила, а это почти всё равно то же самое, как если бы речь шла о моём существовании.
Что же предпринять, если Эвил ещё жив? Использовать драконов – нельзя, магию – тоже. Остаются простые человеческие действия. Что можно сделать? Что?..
Упавшая рядом чёрная тень заставила меня вздрогнуть.
– Атайрон?.. Тебе удалось вздремнуть хоть немного?
– Не уверен, что это пошло мне на пользу. В нашем случае лучше вовсе не спать.
Не удивлюсь, если его, как и меня, мучали кошмары.
– Мне можно пойти с вами?
Скользнув по мне взглядом, Атайрон не ответил, предоставляя мне возможность действовать по собственному желанию или понимая, что я всё равно не послушаюсь.
Эта картина будет стоять у меня перед глазами вечно: тело в белом саване в центре огненной пентаграммы, огромные крылатые чудовища, чьи глаза отливали зелени в отблесках пламени, острые вершины гор, окружающих со всех сторон, белый снег на чёрной земле, редкие белые снежинки, летящие в сухом морозном воздухе, и небо, будто расколотое пополам. С одной его половины ярко светили звёзды, другую покрывали сизые клубящиеся тучи.
Небо было словно иллюстрацией моих чувств на тот момент: надежда и безнадёжность.
Атайрон встал напротив Хатериман и они оба подняли руки вверх, будто призывая неведомое божество.
Стал подниматься ветер. Он налетал жестокими порывами и тучи над нашими головами всколыхнулись, будто тяжелые гардины. Заклубились, как взбаламученные упавшим в волны камнем, воды, выпуская из своих неведомых глубин чудовищ, представить которые человеческий разум бессилен.
Мы все надеемся на то, что с последним выдохом не прекратим своего существования. Страшно представить, что люди, которых мы знали и любили, перестали существовать совсем, навсегда и без возврата. Что когда придёт наш черёд, мы тоже канем в никуда.
Хотя – мне ли сомневаться. Ведь вполне возможно, что я уже раз умирала, но ведь живу? Если бы где-то кто-то, на земле, призвал мой дух – сомневаюсь, что смогла бы явиться. Так сможет ли тот, кого вызываем мы.
Драконы взволнованно хлопали крыльями, видимо, испытывая желание улететь отсюда. Ветер достиг ураганных порывов. Было такое чувство, что даже земля под ногами вибрировала.
Я раньше никогда не переживала землетрясения, но возможно это ощущения, будто «волна» идёт по суше, прямо под тобой, землетрясения и есть?
В какой-то момент всё стихло, будто нас накрыли плотным одеялом. Полный штиль и словно даже потеплело на добрый десяток градусов, как в сказке «Двенадцать месяцев» – в мгновение май наступил посреди декабря.
Вокруг горящих костров закружились светящиеся сферы. С виду они очень напоминали шаровые молнии. И так же плавно и невесомо плыли по воздуху. «Шарики» были разного цвета: жёлтые, почти белые, как платина, оранжевые, сине-фиолетовые, красно-чёрные. Их правда было много – несколько десятков.
Один из шариков, сине-чёрный, отделился от своих, танцующих вокруг пламени, собратьев и поплыл к обгоревшим останкам. Горящие линии пентаграммы не стали для него препятствием, он легко прошёл сквозь горящий огонь, на пару секунд замер над белым саваном. Между шариком и останками протянулась тонкая светящаяся ниточка и его словно втянуло внутрь.
– Давай быстрее, – прошипел Атайрон, обращаясь к матери. – Вряд ли находиться внутри «этого» приятно и безболезненно. Нужно будет отпустить сущность до того, как она полностью осознает свою связь с телом.
Неприятный, леденящий, потусторонний звук прервал его слова. Это был вдох, громкий, хрипящий, сиплый – так земные твари не дышат.
У меня возникло ощущение, что я попала на съёмки фильма-ужасов.
Мертвец в саванне медленно сел. Глаза его светились тем самым светом, каким мерцал и «шарик», словно в черепушке включили два фонарика. Не было ни радужки, ни зрачков – одно это потустороннее свечение-сияние.
Уши почти раздирало свистящим дыханием, выходящим из сгоревшей мёртвой глотки.
Ещё до того, как прозвучал вопрос и был дан ответ, я твёрдо знала ответ. Всем сердцем его почувствовала.
– Назови своё имя, – потребовал Атайрон.
Но мертвец лишь свистел, с видимым усилием пропихивая воздух в обожжённые лёгкие.
– Имя! – возвысил голос Чернокнижник.
– Наиза Риан, – низким, утробным голосом прорычало призванное нами существо.
– Кем ты была в замке Эппалов?
– Магом из Белого Спектра.
Я услышала, как выругалась Хатериман, а потом почти истерично вскрикнула:
– Отпускай её, Атайрон! Отпускай, пока она не поняла, что происходит!
– Принц Эвил Санистор жив? Отвечай мне! Немедленно!
Наиза Риан рывком, как если бы к макушке её был прикреплён рычаг и за него дёрнули, встала ровно, как деревянный солдатик и, обнажив зубы, зарычала, как зверь.
– Атайрон!..
– Дай мне ответ! – заорал Атайрон на призванного им духа.
Снова стал подниматься ветер, он был не таким, как в прошлый раз – горячим, удушливым, пахнущим серой.
– Говори!
– Порочный Принц жив! Но ты умрёшь! – заверещав, тело в саване, разбрасывая синие отблески вокруг, как если бы кто-то светил фонариком, прыгнула в нашу сторону.
Прыгнула с резвостью, недоступной живым. И охранные линии из огня не стали для неё препятствием.
«Сожги её!», – только и успела подумать я, изо всех сил ударяя твари в грудь чёрной плазмой, успевшей сорваться с моих рук.
