– Я хочу быть уверенной в том, что я свободна. По-настоящему – свободна, – лгала я, пытаясь убедить предмет бывшего воздыхания моей предшественницы в моей текущей мотивации. – Ты знаешь, как я была против этого брака и скинуть с себя эти, навязанные судьбой, путы – вот это был бы настоящий подарок! Я могла бы вернуться к отцу, могла бы начать всё сначала – претендовать на трон Оруэла или даже на трон Десятицарствия, как наследница Санисторов.
– Только в том случае, если успела понести от своего царственного супруга.
– Да, но это сейчас не так важно – важно, что я была бы свободна! Знать, что завтра Эвил или его жуткий брат не нагрянут вновь в отцовский дворец с новыми претензиями и страшной местью! Отсюда до Замка Розовых Песков полдня пути. Мы легко сможем туда добраться.
– Вне всякого сомнения, ваше величество, это будет совсем не сложно.
– Но появляться там под своим именем я не хочу. Это может быть опасным и неразумным.
– Согласен с вашим величеством. Я мог бы под белым флагом парламентёра от Оруэла навестить лорда Эппала и всё узнать из первых рук.
– Это будет чудесно. Но я хотела бы поехать с вами.
– Не понимаю, – вновь свёл он брови на переносице. – Вы только что сказали, что это неразумно.
– Ехать туда как принцессе – да! Но под другим именем?..
– Вы хотите появиться в замке инкогнито?
– Да. Под чужим именем и легендой. Так будет лучше всего.
Породистые и выразительные брови лорда Дархомира манерно приподнялись:
– Если я представлю вас баронам как мою фаворитку, это не оскорбит ваше величество?
Судя по тону, оскорбить меня лорд Дархомир был не прочь. Ну, и ладно! Лишь бы оставался на моей стороне.
– Нет, ведь вы сделаете это не из желания лишить дочь вашего короля доброго имени? Напротив, вы беспокоитесь обо мне, так что о каком оскорблении может идти речь?
Мы улыбнулись друг другу натянутыми улыбками. Не думаю, что, хотя бы один из нас верил в искренность другого, но каждый предпочёл играть свою роль, искренно надеясь, что в итоге достигнет своей цели.
Я не хотела отпускать Молнию, одно её присутствие придавало мне сил и успокаивало, но выбора не было.
Двигаться верхом на лошади было немногим легче, чем лететь на драконе. Основная разница заключалось в том, что все тянулось гораздо – гораздо медленнее.
Удивительное дело – человеческая психика. За месяцы, прожитые мной в новом мире, я успела начисто отвыкнуть от старого мира, с его технологиями и лёгкой коммуникацией. Я помнила всё, но как помнишь сон поутру – многое уже забылось.
А эти странные каменные тропы, долины, покрытые травами и цветами, горы на горизонте и безлюдье, невозможное в 21 веке – всё это стало восприниматься как норма. И многие вопросы по гигиене и быту, издалека нашего времени казавшиеся такими загадочными – всё было проще и естественнее. Люди всё так же ели, спали, купались, ходили на работу и в кабаки, влюблялись и ссорились, делились на хороших и плохих, жили и умирали. А все временные и исторические различия всего лишь декорация к одной и той же пьесе, под названием «Жизнь человека с его страстями».
После полудня облака разошлись и воздух сделался свежим и лёгким. Мы двигались вперёд, делая лишь небольшие остановки. Средневековье – есть средневековье и хотя дорога считалась проезжей, на ней случались такие места, где копыта наших коней утопали по самые баки и вскоре мышцы снова заныли.
Ближе к вечеру тучи вновь наплыли со всех сторон. Заморосил дождь, холодный и колючий, грозящий перейти в снег. Ближайшие поля и рощи затянуло белой пеленой. Всё вокруг было унылым, серым и сырым, с долин, покрытых диким вереском, тянуло ледяным ветром.
Наши путники зябко кутались в плащи.
Если днём люди переговаривались, то сейчас, в полумраке было слышно лишь фырканье коней да зловещий звон доспехов. Даже конского топота было не услышать – земля раскисла.
Непогода заставляла думать о весело потрескивающих дровишках, тёплом комельке, подогретом вине. Но вокруг не было ничего, кроме пустынных полей и лугов. Даже скота не видно. Кое-где попадались тёмные хижины, над которыми вился дымок. Ещё реже встречались редкие прохожие: подмастерье с котомкой за плечами, крестьянин, верхом на лошадке с раздутым брюхом и короткими ногами.
Хуже всего и неприятнее встречать нищих. Они были чёрные, тощие, промокшие до нитки, а глаза, обведённые тенями, горели так, словно перед тобой был сам злой дух во плоти.
Если когда-нибудь обрету настоящую власть, нужно будет не забыть об этом – длинной серой дороге с людьми-тенями, что словно заблудшие души пытаются выбраться из тумана.
– Боже всемогущий! Спаси и сохрани! – послышался возглас одного из спутников.
Я посмотрела в ту же стороне, куда направили взгляды большинство и очень пожалела об этом. Чуть в стороне от дороги, в серых сумерках что-то шевелилось.
Лорд Дархомир пронзительно свистнул, и я увидела, что это шевеление представляет собой стаю воронья, сгрудившейся над добычей. Свист заставил их взлететь, и мы увидели несколько тел с пустыми глазницами и выклеванным лицом.
Ужас! Не желая смотреть дальше, я отвернулась.
Говорят, после смерти душа какое-то время находится в раю, а потом попадает в ад. Я умерла, сначала жила во Дворце Ночи, а вот теперь блуждаю по этой дороге, где кони под нами разбрызгивают мутные лужи, а из мглы навстречу то и дело выплывают, как призраки, то сухая ива при дороге, то виселица. И тишина такая запредельная, что даже упади капля воды – кажется, услышишь.
– Долго нам ещё добираться? – поравнявшись с лордом Северьяном, встревоженным шёпотом спросила я.
– Потерпите совсем немного, принцесса. Скоро будем на месте.
Я так устала, что уже не думала ни об Эвиле, ни об опасности – только о возможности укрыться от непогоды, попасть в тепло и слезть, наконец, с этой лошади.
В голове крутились и крутились стихи Цветаевой:
«Когда обидой опилась
Душа разгневанная
Когда семижды зареклась
Сражаться с демонами
Не с теми, ливнями огней
В бездну нисхлёстнутыми
С земными низостями дней,
С людскими костностями»…
Странное дело, я не помнила строчек до, забыла после, а эти, словно заезжанная пластинка, крутились и крутились в голове раз за разом.
«С земными низостями дней,
С людскими костностями».
Это будет пострашнее драконов – голод, холод и нескончаемое болото человеческой души, где из малодушия, лени и похоти произрастает всё многообразие наших пороков.
