И на этот раз всё её усилия оказались напрасными. Марихат пришлось снова заползать в свою клетку. Мужчины отводили взгляды, стараясь не смотреть в её сторону.
Она была готова к тому, что её накажут, но Ардор, то ли устав гоняться, то ли не желая демонстрировать людям тяжёлый норов или (что скорее всего) не желая тратить время, просто закрыл клетку на замок и оставил ключ у себя, во избежание новых неприятностей. На этом инцидент был исчерпан.
– Да, девонька, заставила ты нас за собой побегать вместо ночного отдыха, – ворчал воин, что пытался проявить к Марихат доброту.
В углу клетки ещё лежал оставленный им плед. Вымокшая до нитки, продрогшая Марихат поспешила в него завернуться, пытаясь согреться.
– Я не хотела бежать, – жалобно проговорила она. – У меня не было выхода. Я не хотела, чтобы демон снова прикасался ко мне.
В глазах людей Марихат читала жалость, но все они лишь поспешно отводили взгляд – жалость не могла заставить их рискнуть и прийти к ней на помощь. Укрывшись с головой одеялом, она закрыла глаза, позволяя целительному сну укрыть себя с головой.
Что ж? Если тактика не действует, использовать её в дальнейшем нет смысла. Марихат пыталась бежать дважды и дважды же потерпела поражение. Проклятый демон не понимает, что не только для неё, но и для него было бы лучше, сумей она вернуться к дочери. Возможно, рядом с ребёнком лучшая часть Марихат сумела бы выжить?
В глазах тех, кто её окружал, Марихат выглядела слабой и сломленной.
Слабой она действительно была, сломленной – нет. Им, людям, даже демонам, рожденных когда-то людьми, сложно понять тех, кто обладает бессмертием. Само время для нагов течёт иначе. Раз к цели нельзя пойти напрямую, пройдём окольными путями. Было бы лучше вырваться отсюда сейчас, но и через пять, двадцать или тридцать лет – она всё равно вырвется.
Как только Фабиан бросил амулет в воду, не только Марихат получила знак, но и её отец. Он отыщет сначала Фабиана и Нереин, а потом и её саму. Ей нужно просто держаться. Рано или поздно помощь придёт.
Силой вырваться не получилось? Что ж? Она приспособится. Словно родная стихия, Марихат примет форму того сосуда, какой перед ней поставят. Она нащупает слабости инкуба и, если от его сердца ещё хоть что-то осталось, она найдёт способ в него проникнуть. И всё, что она сумеет прочесть в его помыслах, его надеждах, его планах на будущее, она использует против него. Если придётся притвориться покорной и укрощённой – так тому и быть.
Она отомстит за себя позже. Когда придёт время. И отомстит жестоко. Больше Марихат не станет никого щадить. Ей не нужна её человеческая половина, а змеи, как широко известно, жалости не знают.
Дорога проходила по каньонам, она вилась между пологими горами. Пейзаж был строгим, даже суровым. В природе отсутствовали яркие краски.
Возвышаясь одна над другой скалистые горы не пропускали к подножиям солнечных лучей кроме тех, что проникают всюду в полдень. Высокие ели казались чёрными.
И тёмной была тропа, по которой следовал их отряд.
Марихат никогда так далеко не уходила от моря. Ей недоставало солёных запахов волны и их вечного, несмолкаемого лепета. От обрывов и немыслимой высоты гор кружилась голова. Неважно, смотришь ли в просвет между узкими, шпилеобразными вершинами или глядишь в чернеющую под ногами пропасть.
В какой-то момент их караван, неуверенной цепочкой ползущий вперёд, замер.
– Почему мы остановились? – донёсся до Марихат недовольный голос одного из рыцарей.
– Впереди мост.
– По-твоему, это мост?!
Поднявшись, Марихат уцепилась руками за прутья и подтянулась. Удалось разглядеть шаткое, даже нельзя сказать, строение – нечто, болтающееся между небом и землёй на истончившихся от времени верёвках. Многих досок уже было не досчитаться. Как по такому мосту можно было проехать? Сложный вопрос. Пешком ещё можно проскользнуть, но с лошадями?.. Не говоря уже о металлической клетке!
Рыцарь словно озвучил мысли Марихат:
– Ну и как мы переберёмся по этим гнилым доскам?
Тут она заметила алый плащ инкуба. Одежда полностью покрывала фигуру, не оставляя для доступа солнечного света ни дюйма кожи. Ходили слухи о том, что ночные демоны не переносили дневного света. Возможно, потому они и двигались в тени огромных гор – тут его было значительно меньше.
Капюшон наглухо покрывал голову, словно рыцарский шлем. На руках – чёрные перчатки.
– Что он делает? – взволнованно спросил один из сопровождающих, тот, что был моложе всех.
Взяв одного из коней в повод, Ардор медленно и решительно двинулся вперёд по сгнившим, едва держащимся вместе, доскам. Лошадь изредка протестующе встряхивала головой и жалобно вскрикивала.
Все замерли, наблюдая за этим сомнительным опытом. Марихат с не меньшим волнением, чем другие. Это затягивает, с каждым шагом всё больше. Тишина стояла почти гробовая.
Почему-то до этого никто не чувствовал, каким сильным был в каньоне ветер? Он трепал белую гриву коня, заставлял верёвочный мост раскачиваться сильнее.
Ардор всё укорачивал повод, успокаивал коня, обнимая бедное перепуганное животное за шею.
Мост ходил ходуном. Марихат даже чудилось, что она слышит, как трещат, перетираясь, истлевшие верёвки, поддерживающие всю эту сомнительную конструкцию на весу. Но так, или иначе, он перешёл на другой конец моста и обернувшись, скомандовал:
– Снимите всё с повозки. Переведите лошадей, одну за другой.
Клетку распрягли – повозку, на которой она стояла, было решено перетаскивать вручную.
Марихат вовсе не улыбалось оставаться внутри во время подобной процедуры.
– Выпустите меня! – потребовала она. – Выпустите. И вам будет легче. Я могу помочь!
Но её никто не слушал.
Мужчины героически преодолевали препятствия. Трое из них впряглись вместо лошадей в оглобли. Остальные, обмотав клетку верёвками, страховали сзади. Поначалу всё шло неплохо, но приблизительно на середине моста всё пошло не так и ситуация вышла из-под контроля.
Как будто могло быть иначе?
Под тяжестью железной клетки, в которой, словно экзотический зверь, продолжала сидеть Марихат, руки удерживающих верёвки намокли от пота и крови.
– Я больше не выдержу! – заорал один из мужиков, отпуская верёвку.
Оставшимся двоим досталось больше, они не справились – не удержав, отпустили верёвки. Клетка стала набирать ход, грозя раздавить бегущих впереди людей. В итоге мужчины вынуждены были отпрянуть в стороны, освобождая дорогу.
Когда Марихат уже стала надеяться, что по инерции её так и вынесет на другой конец моста, одна из сгнивших досок с треском надломилась под колесом, и оно тут же провалилось в образовавшуюся брешь.
Подоспев все дружно и разом, мужчины принялись толкать клетку сзади, а впереди, ухватившись за оглобли, Ардор один тянул повозку с такой силой, что заменял парочку лихих коней.
