– Из жизни я вынесла следующий урок: если мужчина говорит тебе ласковые слова, значит, хочет поиметь во всех смыслах этого слова. Если же и после того, как он тебя поимел, он продолжает рассыпаться в комплиментах, то он в глубокой нужде, а ты – в большой опасности.
– Что заставляет вас думать, что я…
– Довольно! – не выдержала Марихат, в раздражение отбрасывая от себя серебряную вилку.
Та, зазвенев, упала на пол.
– Вы заключили сделку с Ворикайном, в результате которой он должен был доставить меня к вам двадцать лет назад. Ворикан этого не сделал. У вас было двадцать лет, чтобы забыть о своих фантазиях, но вы преследуете цель с завидным постоянством. Вам, правда, не было принципиальной разницы в том, я или моя дочь окажемся вашей пленницей, зато явно принципиально, чтобы ваша пленница была нагом. Зачем?
– Я уже сказал – мне нужна жена, – на мгновение глаза Ардора просветлели, словно наливаясь кровью, но в следующий момент вновь потемнели до цвета спелой вишни, словно он подавил внезапную эмоциональную вспышку.
– Зачем упырю жена?
– Ты не допускаешь мысли о том, что у меня могут быть потребности в ком-то равном? Что я хочу видеть рядом с собой того, кого могу не опасаться прикончить первым же неосторожным движением? Кто способен меня понять и принять таким, каков я есть? Не обольщаться насчёт моей сущности, но и не пугаться её?
– Разве в твоём ковене недостаточно чудовищ, которых ты смог бы счесть себе ровней?
Их взгляды скрестились. Какое-то время оба выжидающе смотрели друг на друга.
– Возможно, чудовища – это вовсе не то, к чему тянется моё сердце. Мне достаточно того демона, что живёт со мной в одной клетке – этом теле. Ты – бессмертна, как и я, но для того, чтобы продолжать своё существование тебе не приходится убивать. В тебе достаточно силы, чтобы переживать мои смертоносные объятия. Рядом с тобой мне не нужно будет содержать гарем из других женщин, не нужно оскорблять тебя изменой. Мы можем стать гармоничной парой.
– Д неужели? – выгнула бровь Марихат. – Ты перечислил несомненные плюсы для тебя. А я-то что получу, кроме тяжёлой зависимости, от которой с годами у меня не будет никаких шансов избавиться?
– Мою верность и преданность. Ты станешь хозяйкой в моих владениях. Рядом со мной ты забудешь об одиночестве, в котором жила все последние годы.
– Одиночество меня как раз и не пугает. В отличие от нашего более, чем странного, союза. Не знаю, что должно произойти, чтобы у меня получилось поверить в желание демона создать семью. Да ещё – по любви.
– Демон я стал. Родился я человек.
– Как давно? Кажется, ты говорил что-то на этот счёт – около трехсот лет? За это время можно успеть забыть все человеческие страсти и привязанности.
– Но не перестать скучать о том тепле, что присутствует в человеческой жизни и исключено в жизни чудовища, вроде меня.
Ардор поднялся и подошёл к Марихат.
Она напряжённо застыла, с трудом от волнения переводя дыхание, когда прохладные пальцы инкуба коснулись её подбородка, легкой лаской скользнули по щеке.
Марихат заставила себя поднять взгляд и посмотреть ему в глаза. На этот раз они казались почти по-человечески карими.
Ардор улыбнулся. Его рука поднялась к её локонам, словно он пытался обрисовать их изящный изгиб над её тонким лицом:
– Ты этого не знаешь, но много-много лет назад я видел тебя. Слышал твой весёлый, искренний смех, такой живой и тёплый, словно в каждом звуке билось твоё сердце. Ты была прекрасна! И сейчас, спустя много лет, твоё лицо столь же совершенно… но ты больше не смеёшься. И из глаз твоих ушёл огонь.
– Как поэтично. Но поэзии недостаточно, чтобы забыть ядовитые укусы на шее.
– Я так давно желал тебя, что переоценил силу магии, способной соединить нас. Я посчитал, что, подчинив себе твоё тело, смогу взять и твою душу. Я просчитался, признаю это. То, что случилось между нами в лесу? Мне необходимо было есть. Раны, нанесённые твоим волчонком, заставили меня действовать жестче, чем я сам хотел бы. Прости меня.
Если бы у Марихат был выбор? Она бы даже не задумалась о том, насколько правдивы речи инкуба. Для неё двух мнений быть не могло – всё ложь.
Но его ложь позволяла установить шаткое перемирие между ними.
– Я попытаюсь простить, – со всей мягкостью, на какую только была способна, отозвалась она. – Дам шанс.
Марихат смолкла, когда он склонился к её лицу.
Зрачки Ардора расширились, заполняя радужку темнотой и алое платье вдруг показалось слишком лёгким, огонь в камине – далёким, по спине прошёл озноб. Она поспешно разорвала визуальный контакт, невольно отстраняясь, отходя в сторону. Делая вид, что внезапно заинтересовалась пейзажем за окном, хотя там был просто лес, раскинувшийся по двум сторонам от узкой дороги.
В лучах закатного солнца лес не производил впечатления жуткого места. Солнце насквозь пронизывало всё вокруг, заставляя листву золотиться. Игривые зайчики прыгали по верхушкам крон.
Но вскоре солнце сядет. Всё поменяется.
– Далеко отсюда до земель Кровавого Братства? – спросила Марихат в задумчивости.
Ардор подошёл и встал рядом, за её спиной.
– Мы почти на границе. Но тебе не о чем беспокоиться. Эти земли принадлежат только мне.
– Я никогда не интересовалась Кровавым Ковеном. И никогда прежде не слышала о тебе, Ардор из Леса-Пойдёшь-и-не-вернёшься. Кто ты такой?
– Пытаешься понять, на что сможешь претендовать, приняв моё предложение? Определённо на чуть большее, чем у тебя было до сих пор. Ты специально отворачиваешься, чтобы не смотреть мне в глаза, моя госпожа? Тебя пугает мой взгляд?
– Я бы не стала определять мои чувства этим, не слишком лестным для моего самолюбия словом – «испуг». Скорее, меня коробит от несоответствия тона и взгляда. Такое чувство, будто волк отчаянно пытается натянуть овечью шкуру, которая ему бессовестно-мала. Когда я смотрю в твои глаза, инкуб, вижу всех тех, кому ты перегрыз горло, даже если сам ты их уже не помнишь. Казалось бы, что меня не должно это заботить, ведь я думала, что ненавижу людей? Но в том и суть: когда я гляжу в твои глаза, я начинаю сомневаться – так ли уж сильно я их ненавижу?
Стекло отразило неприятную улыбку демона, похожую на оскал:
– Хочешь, – склонившись к уху Марихат, проговорил Ардор, – я расскажу тебе сказку? Старую-престарую? Ей уже больше трехсот пятидесяти лет? О том, как бедные, наивные овечки превращаются в жестоких волков?
Отчего-то на память пришёл бедняга Фабиан – прямой метафорой. И совесть, в которой раз, шепнула, что Марихат могла бы помешать его обращению, но она поспособствовала. И как знать, прояви она к нему милосердие, может быть события развивались бы иначе?
– Давным-давно, – продолжал Ардор, – на этом месте, среди лесов и гор, стоял не только этот замок – здесь было целое поселение. Звучали живые голоса, били родники, велась торговля – словом, кипела жизнь. В библиотеках этого замка было много удивительного. Тогдашний хозяин этих земель не был магом, но он любил собирать диковинки. Там, всякие артефакты, картины, старинные свитки – хранилища знаний. Особенно увлекали его книги. Зная о страсти старого лорда, однажды к замку подъехали монахи-ордениканцы, попросив скрыть в библиотеке Книгу Печатей.
